Последний вальс - [57]

— Это омела, милорд, — произнесла графиня. — Идемте пить чай?

— Минуточку. — Виконт повесил омелу на ветку апельсинового дерева у себя над головой. — Да, вот так в самый раз. — С этими словами он обнял графиню за талию, притянул к себе и поцеловал.

Сегодня Кристина была готова к подобному повороту событий. Она не позволила виконту раздвинуть свои губы, хотя он призывно провел по ним языком и что-то тихо пробормотал.

— Забудем о Рождестве, — произнес он, немного отстраняясь. — Мне кажется, вы должны знать, что вы самая красивая и самая соблазнительная женщина из тех, что мне доводилось встречать. — Его голос звучал тихо, соблазняющее и вовсе не насмешливо.

— А еще самая глупая и наивная, если позволю себе поверить вам, — с улыбкой ответила Кристина.

— Я и сам себе верю с трудом, — произнес виконт. — Должен признаться, что я говорил подобные слова и прежде. Но никогда еще я не произносил их столь необдуманно. Я хочу вас, моя дорогая. Мне даже кажется, что я в вас влюбился. Это ощущение сродни серьезному заболеванию, от которого мне еще не приходилось страдать. Это не смертельно, как вы думаете? У меня есть шанс излечиться?

Виконт нравился Кристине. Этому повесе удавалось домогаться желаемой женщины столь галантно и изысканно, что почувствовать себя обманутой и уязвленной не представлялось возможным. Он не был в нее влюблен и не ждал, что Кристина ему поверит. Ему нужен был ни к чему не обязывающий роман, лишенный каких бы то ни было глубоких чувств и обязательств. Просто обоюдное влечение и симпатия. Кристина не сомневалась, что получит удовольствие от романа с виконтом, если…

Интересно, смогла бы она поддаться искушению при других обстоятельствах? Кристина не знала ответа.

— Мне нравится, как вы молчите, — произнес виконт. — Нравится эта таинственная улыбка. Она станет еще чудеснее, если ваша голова окажется на подушке. Но вы недолго будете молчать. Я не позволяю своим женщинам заниматься любовью молча. — На губах виконта заиграла дьявольская улыбка, и он снова поцеловал Кристину.

После этого поцелуя Кристина решила твердо заявить, что теперь они с лихвой отдали дань уважения маленькой веточке омелы.

Но в этот момент кто-то громко откашлялся в дверях зимнего сада.

— Ужасно не хотелось бы вас прерывать, — произнес граф Уонстед.

— Но… — Виконт Латрелл оторвался от губ Кристины и заглянул ей в глаза. — Мне показалось, вы хотели что-то сказать. Тебя ведь не уговорить уйти отсюда, да, Джерард?

Если бы сейчас земля разверзлась под ногами у Кристины, она с удовольствием провалилась бы в преисподнюю. Она едва удержалась, чтобы не оттолкнуть виконта и не пуститься в объяснения.

— Мне нужно поговорить с ее сиятельством, — произнес граф. — О завтрашнем концерте. Ральф сказал, что она здесь.

— Стало быть, это Милчипа мне нужно благодарить. — Виконт притворно нахмурился и, отступив на шаг, поклонился Кристине: — Увидимся позже, мадам.

Едва только виконт скрылся за дверью, Кристина отвернулась и принялась водить пальцем по листьям апельсинового дерева.

— Нужно было согласиться уйти? — тихо спросил граф.

— Виконт повесил на дерево омелу, — ненавидя себя за то, что приходится оправдываться, пояснила Кристина. — Было бы невежливо отказаться поцеловаться под ней.

— Твоя голова действительно выглядит восхитительно на подушке, — сказал граф.

Кристина резко развернулась, и в ее глазах вспыхнул гнев.

— Хотелось бы напомнить, милорд, — отрезала она, — что я не ваша собственность. И не виконта Латрелла. И не должна держать ответ перед вами, перед виконтом или перед кем-то еще. — Кристина поняла, что сказала глупость. Ведь она зависела от него.

— Ты права, — бросил Джерард. Его подбородок был упрямо выпячен, а взгляд источал холод. Совсем как в день его приезда в Торнвуд. — Увиденное не должно было удивить меня, даже если бы над вашими головами не было невидимой омелы. На собственном горьком опыте я уже убедился, что тебе нельзя доверять.

Глаза Кристины расширились от негодования.

— Доверять? — переспросила она. — А как, по-твоему, я должна себя вести? Шарахаться от мужчин до конца своей жизни из-за того, что произошло вчера? Если вспомнишь, ты сам сказал, что положил конец нашим отношениям. — Или, наоборот, начало, если Кристина забеременеет.

— Если случится так, что ты забеременеешь, — холодно произнес граф, словно прочитав мысли Кристины, — мне хотелось бы знать наверняка, кто отец ребенка, миледи.

Кристина пошатнулась и в тот же момент услышала, как граф выругался.

— Прости, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Черт возьми, Кристина, ну почему рядом с тобой я всегда веду себя как настоящий мерзавец? Прости меня, умоляю. Я не должен был так говорить. Это… это отвратительно.

— Если я вдруг забеременею, — произнесла графиня, — все вокруг будут знать, чей это ребенок. Он будет мой, только мой. И я буду любить его всем сердцем, как и своих дочерей. К счастью, дети не несут ответственности за позор своих родителей, и не важно при этом, законнорожденные они или нет. Они настоящая драгоценность. Если у меня родится ребенок, тебе не придется спрашивать, кто его отец и знаю ли я сама, кто он. Потому что не важно, кто является его отцом — ты, виконт Латрелл или кто-то еще.