Последний Совершенный Лангедока - [6]

Я неприятно усмехнулся и сказал Галкину:

– Принимай отдел!

Мои охламоны сразу забыли о служебной субординации, побросали работу и столпились вокруг стола начальника.

– Тебя чего, сняли?! Ни фига себе! А за что? Чего ты натворил-то? Вроде в отделе залётов не было?

– Не дождётесь! – ядовито ответил я. – Убываю в местную командировку. Назначен интеллектуально удовлетворять заезжую француженку. Вот так-то, голуби шизокрылые. Ну, что столпились? Работать, негры, солнце ещё высоко!

– Шеф, а тебе адъютант не требуется? – взвыл Галкин. – Может, я лучше с тобой, а? Ты её будешь, значит, интеллектуально удовлетворять, а я, так и быть, возьму на себя всё остальное.

– Тебе нельзя в Бельдяжки, ты женатый! – строго ответил я. – И потом, вдруг она окажется какой-нибудь Гингемой? Кто этих филологинь французских знает!

Уяснив, что отвертеться от дополнительных обязанностей не удастся, Слава впал в тоску. У нас это называется СИУ – «Случайно исполняющий обязанности». Выгод от этого дела никаких, зарплата та же самая, и начальник ты не настоящий, а временный, единственное, что вполне ощутимо – это «подарки», которые могут прилететь с генеральского этажа. Канарейкин не будет разбираться, временный у отдела начальник или постоянный, а административная рука у него бывает тяжёлой.

– В общем, чем отдел занимается, и кто за что отвечает, ты знаешь, водку без меня пьянствовать умеренно, безобразий не нарушать. Вернусь из командировки, разберусь и накажу кого попало. Вопросы?

Вопросов не было.

Глава 2

Я стоял у выхода из зала прибытия аэропорта «Шереметьево», держа в руках плакатик с надписью «Ольга Юрьевская». Вероятно, я был похож на сотрудника туристической фирмы, профессионально кислая улыбка на лице которого должна обозначать радушие и гостеприимство. Мимо меня то поодиночке, то группами проходили пассажиры с разных рейсов, но я был вовсе не уверен, что моя француженка выйдет именно здесь, потому что никто из многочисленных сотрудников аэропорта не смог внятно объяснить, где следует встать, чтобы точно не пропустить нужного мне человека. А может, она уже тоскливо бродит по автостоянке в поисках такси? О встречающих, как водится, просто не подумали. Прилетел пассажир? Прилетел. Вещи получил? Получил. Так чего вам ещё-то надо?

Коллега рассказывал, что однажды в Западной Германии ему понадобилось проехать по какому-то особо головоломному железнодорожному маршруту. Кассир рылся в справочниках минут сорок, терпеливо и дотошно выбирая поезда, чтобы пассажиру было удобно, и чтобы он мог сэкономить десяток-другой марок. Наконец билеты были куплены, и вместе с ними коллега получил схему всех пересадок с указанием номеров платформ и секторов, где должен остановиться нужный ему вагон. И эта схема ни разу не дала сбоя! Местные поезда, подчиняясь своему, немецкому железнодорожному орднунгу, приходили минута в минуту, а вагоны останавливались именно там, где им и положено было останавливаться. Смешно и думать про двойной или неверно оформленный билет. Такого просто не могло быть! Не знаю, может, сейчас в Германии что-то и поменялось, всё-таки прошло много лет, но уважение к чужому времени у немцев в крови. У нас же до сих пор опоздание на деловую встречу на полчаса-час мало кого удивляет. Правда, есть множество стран, где ко времени относятся совсем уж философски, взять хотя бы Египет или Кипр…

Интересно, какая она, Ольга Юрьевская? Хорошо бы, молодая и хорошенькая. Выйдет этакая красотка, картинно уронит чемодан и повиснет у тебя на шее, эротично согнув ножку. Ага, сейчас. Мечтатель. Сколько раз, пробираясь между самолётных кресел в поисках своего места ты надеялся, что твоей соседкой окажется «нежная и удивительная»? Вот то-то. Нежные и удивительные предпочитают летать бизнес классом или ездить в СВ, а твоими соседями неизменно оказываются злобные старухи, пропахшие валокордином, мамаши с детьми, горшками и бутылочками или небритые и сильно помятые командировочные.

Поток пассажиров то ослабевал, то снова густел, но выражение лиц у всех было одинаковым. Страх полёта их уже отпустил, и, получив вещи, люди мыслями были уже дома. Проблемы, которые они оставляли, улетая из Москвы, теперь возвращались к ним, и оказалось, что за время отсутствия своих хозяев сами собой они не решились. Ещё одного чуда не случилось, и опять нужно впрягаться в телегу жизни.

Катит по-прежнему телега;

Под вечер мы привыкли к ней

И дремля едем до ночлега,

А время гонит лошадей.[3]

Мимо прошла усталая семья – родители и двое детишек, мальчик постарше, а девочка совсем маленькая. Судя по футболкам с изображением надменной верблюжьей морды и надписи «Hurghada», они возвращались из Египта. Мужик тянул за собой огромный чемодан на грохочущих колёсиках, а женщина вела за руки детей. Мальчик ещё держался, а девочка, видно, измучилась в самолёте и брела из последних силёнок с глазами, полными слёз. Я проводил их взглядом – на спинах у всей семьи красовались верблюжьи задницы разных размеров.

Прошли католические монашки, потом пограничники в цифровом камуфляже, с вещмешками и в пыльных берцах, стайка хихикающих хипстеров, какие-то мужики в дорогих, но сильно помятых костюмах. Мужики похмельно хрипели в свои айфоны.