Последний шаман Цитруса - [58]

— Ты ведь не думаешь, что дело в Заке? — уточнил Рэй и покосился на Миста. Тот бросил на него короткий удивленный взгляд, будто хотел переспросить: «в ком?», и Рэй уточнил. — Что Зак заставил бурю повернуть?

— Естественно, я так не думаю, — раздраженно ответил Мист. — Я думаю, что нужно найти реальную причину. Всегда есть причина. Нужно взяться за эту планету. Изучить базовые вводные. Разобрать оранжевые частицы, перепроверить давление, ветра. А пока, возможно, следует накрыть Базу с Зонами куполом. Сделаем купол, Рэй?

— Большой? — устало уточнил Рэй. — И секретный?

— Нам нужны геологи, — не слушал его Мист, — биологи… Кто еще нужен? Составь список, дорогой. Купол с замкнутой экосистемой, с собственным давлением… Его нужно будет как-то закрепить. И тяжелые дроны, чтоб могли идти сквозь бурю, фиксировать показатели…

— Ким, — перебил его Рэй, — ты не сможешь собирать корабли, изучать бури и терраформировать планету одновременно. Ты, конечно, многое можешь, но так распыляться…

— Тогда к черту корабли! — неожиданно резко, непривычно эмоционально перебил Мист. — На кой черт нам будут корабли, если нас планета убьет? И все равно ничего ведь с ними не выходит. Возьми телефон, Рэй, набери…

Рэй вздохнул и с силой ударил его кулаком в плечо.

Мист медленно повернул голову, с холодным удивлением уставился в глаза. Тихо спросил:

— Решил меня доломать?

— Тебя доломаешь! — фыркнул Рэй. — Тебя прямым из пушки не добьешь. А я тебя просто перезагрузил. Ты снова циклишься, Ким.

— Считаешь, бури — не проблема? — все так же холодно уточнил Мист.

— Считаю, ты необъективен, когда дело касается Зака.

— Не понимаю, при чем здесь…

— Слишком близко к сердцу принимаешь.

— Да при чем здесь…

— Ты не хочешь, чтоб это был он. Чтобы дело было в нем. Ведь тогда это будет означать, что он должен остаться. Потому что он последний из них, из шаманов. И больше останавливать бури некому. А он из кожи лезет, чтобы попасть в Академию. Чтоб не оставаться. Чтоб не идти по стопам отца.

Рэй посмотрел Мисту в глаза. Но тот и бровью не повел. И взгляд был все тот же — очень холодный и слегка удивленный. Будто Мист все еще пытался понять, что именно Рэй пытается сказать.

— Ты пытаешься доказать себе, что Зак здесь ни при чем. Ты даже не предполагаешь, что можно рассмотреть этот вариант, а обычно ты рассматриваешь все варианты. Ты так стремишься найти другие причины, почему буря повернула. Любые другие причины. Вывернуть планету наизнанку, но найти. Иначе тебе придется оставить его здесь. Ты всегда поступаешь так, как необходимо. И если Зак — единственный шанс удерживать бури, никуда он от тебя не денется.

— Тебе не кажется, дорогой, что я просто не склонен рассматривать бредовые концепции? — уточнил Мист. — Зачем мне, по-твоему, доказывать себе то, что и так понятно?

— Но ведь ничего еще не понятно! И ты старательно закрываешь на это глаза, чего ты обычно не делаешь никогда. Зак не хочет иметь ничего общего со своим отцом, но очень вероятно, что он будет должен. Потому что никто, кроме него, не сможет. Сколько раз нам говорил это наварх, когда мы пришли в Академию? Что никто, кроме нас, не сможет. И не представляю, сколько раз это слышал ты.

— Рэй… — устало вздохнул Мист.

— Нет, ты послушай! Я еще на Рейне видел, что тебе там не нравится. Ты не хотел быть там, не хотел быть Гайдом и, конечно, ты не хотел с нами возиться. Потому мы тебя так раздражали! И на Цитрус ты тем более не хотел. И возвращаться, конечно же, не хотел — теперь я понял, что ты мне тогда пытался сказать. Ты схватился за карандаш не потому что захотелось, а потому что больше было некому, Ким. Потому что никто, кроме тебя, этого сделать не смог бы! А тебя — натаскали. Ты был должен это сделать. И теперь старательно убеждаешь себя, что Зак не должен ничего. Что Зак не обязан становиться таким, как его отец. Ты уже стал, но ему еще не поздно помочь, да? Но, Ким, что если поздно? Что если бурю повернул он?

Мист очень серьезно и внимательно выслушал. А когда Рэй закончил, сообщил:

— Шаманы никогда не поворачивали бури. Прежде, чем строить на планете Базу, неплохо было бы изучить минимальный фактаж по ней, дорогой. Я изучил. Шаманы могли только предсказывать. Только. Предсказывать. Якобы. Потому ты сейчас несешь чушь. Если только твой Зак не какой-нибудь результат скачка шаманской эволюции.

— А если результат? — не унимался Рэй.

Мист устало вздохнул. И посмотрел в глаза так, что взгляду стало совершенно ясно: он не намерен больше обсуждать подобные глупости. Рэй взгляд выдержал. И Мист уточнил:

— По-твоему, я вижу в Заке себя?

— В какой-то степени, — неопределенно ответил Рэй, понимая, что сейчас еще одну его теорию разнесут в пух и прах. Мист задумчиво покивал, откинулся на спинку дивана и, глядя в потолок, сообщил:

— Человечеству все-таки очень повезло, дорогой, что ты не подался в психологи.

Потом помолчал, но все же снизошел до пояснений:

— Я не вижу в Заке себя. Я не люблю Цитрус, но, как нетрудно догадаться, я не люблю ни одну из планет Гряды. Предположим, мне просто не нравится этот мир и люди, его населяющие. Не из-за психологических травм, конфликтов с отцом и прочих твоих психологических бредней. Я объективно смотрю на вещи. Это паршивый мир. Тем не менее, он единственный, который мы имеем, и в нем нам необходимо выживать. И его тоже желательно не слить каким-нибудь чужим, потому что после этого он может стать еще хуже. Я не иду по стопам, дорогой. Я пытаюсь сделать так, чтоб мы выжили. Это — моя чертова жизненная миссия!