Последний шаман Цитруса - [32]

— А ты чего здесь? — удивился Рэй.

— Не заметил? — хмыкнул Ив. — Время, проведенное с Джонсом, быстро пролетает, да? Уже вечер, землянин. Вы летали целый день. Вы летали, я бегал.

— Говорил тебе не лезть в тот ангар, — напомнил Рэй.

— Долго будешь мне это вспоминать?

— Пока еще что-нибудь не сломаешь, — отрезал Рэй и с размаху уселся на свою койку. Койка жалобно скрипнула. Рэй стукнул ее кулаком.

— Которая это планета в Гряде? — спросил сквозь зубы. — Планеты, блин, осваиваем, а койки нормальные поставить не можем!

И снова ее стукнул.

— Хватит бить мебель, — сказал Ивор, забросил руку за голову и уставился в потолок. — Мебель не виновата. Ты смотри, как тебя цепануло-то…

Обычно Рэй старался быть нейтральным и справедливым. Обычно в диалог вклинивался Ивор, и любые наезды Кима превращались в фарс. Ивору-то всё было нипочем.

Рэй принялся стаскивать ботинки, бормоча под нос:

— Он даже табуретку из себя выведет!

— Иногда он меня пугает, — задумчиво сообщил Ивор после паузы и выдохнул в потолок кольцо серого дыма.

— Да-а-а?! — протянул Рэй. Потому что не было похоже, чтобы Джонс пугал Ивора.

— Он как робот, — сказал Ив. — Он хренов андроид. Его ничем не проймешь.

— Сын, — сказал Рэй.

— А? — спросил Ив.

— Он наварху сын, я пробил по базе.

— Тогда это многое объясняет, — хмыкнул Ив. — Наварх мог втихаря создать андроида? Вот ты уверен, на сто процентов, что Ким Джонс — настоящий? Что он человек?

Рэй задумался, пожал плечами.

— Да человек он… Человек-мудак.

— Я ему не доверяю, — сказал Ив. — Ни как человеку, ни как Гайду. Это же страшно — идти в бой по его установкам. Я не понимаю ни его логики, ни системы ценностей, он как гребаный пришелец!

— Только что он был андроид, — напомнил Рэй.

— Пока вижу, куда лечу — ладно, — продолжил Ивор, — а если в космосе? С экранами? В темноте? Как я могу выполнять его команды, не зная, куда он меня ведет? Я не верю ему!

Ивор говорил серьезно. Раньше, до Рейны, он никогда не говорил так серьезно. А теперь вот начал — и слишком часто. Внезапно повзрослел.

— Он чувствует что-то? Ему что-то интересно? Он чего-нибудь боится?

— Да боится наверняка, — сказал Рэй. — Просто не тебя, вот ты и бесишься. Но чего-нибудь точно боится. Нужно только правильно напугать.

Ивор задумчиво прищурился.

— Нет, — сказал Рэй, — не тебе. Ты лучший в Первой. И он тебя только за это терпит. Пока — терпит.

— А тебя он не испугается, — вздохнул Ивор, — у тебя глаза добрые. По тебе видно, что ты тряпка.

Рэй швырнул в него ботинком. Ботинок пролетел над Ивом и ударился о стену, упал рядом, на койку. Ив надолго задумчиво уставился на него, отметил:

— И еще у тебя проблемы со словарным запасом. Кидаешься вещами вместо аргументированных… — а потом, перебивая себя, радостно провозгласил. — Навархом!

Озарение на него снизошло.

— Навархом его пугать можно! Наварха все боятся. Даже Чужие.

— Или он их, — отметил Рэй, который прекрасно слышал панические нотки в речах наварха, когда тот затрагивал тему Чужих. Когда он просто это слово произносил. Никто никогда не нападал на Гряду, человечество давно уже уверилось в том, что одиноко во вселенной, и лишь наварх всячески наращивал мощности Флота, чтоб действовать в случае необходимости.

* * *

Мощностей едва хватило.

Пророк он хренов.

* * *

Сирена взвыла поздним вечером.

* * *

Сирены тут включали часто, особенно Ким любил включить. И обязательно — ночью. Еще лучше — под утро. Проверить готовность.

Ким вообще любил проверять готовность. Взял себе три группы в работу, и у всех проверял готовность. И со всеми летал, и всем твердил свое «работайте». И все втайне мечтали, чтоб он как-нибудь случайно если не самоубился, то ногу бы хотя бы поломал. Или простыл бы.

Но он был непробиваем. Не чихнул даже ни разу. Чертил схемы, подбирал условия, гонял на полигоны и в горы — с марш-бросками. Сам он, конечно, с группой никогда не шел. Он бы не прошел и половину маршрута. Он был все так же медлительным, равнодушным и сонным.

— Может, сказать ему, что людям положено спать? — спрашивал Рэй.

— Это — людям, — напоминал Ив. — Он андроид. Только у него какая-то фигня с софтом. Он подтормаживает. И у него в программе нет кнопки «стоп» — вон как продолжает набирать группы.

— Зачем ему столько групп?

— А он тиран. Ему доставляет удовольствие издеваться над другими.

— Я вот не вижу, чтоб он был очень доволен. Мне даже кажется, что ему это тяжело.

— Андроиды не умеют быть довольными.

— Так тиран он, пришелец или андроид?

— Всего понемногу. А у тебя, землянин, кажется, Стокгольмский синдром. Он тебя мордой в грязь, а ты: «ох, как ему тяжело».

— Понимаешь, — сказал, подумав, Рэй, — мне правда кажется, что ему тяжело. Что он не любит Рейну, что не хочет здесь находиться, и его здесь всё раздражает. Мы в том числе. Потому он такой мудак.

— Он мудак, потому что мудак, — отрезал Ивор.

Намного позже Рэй понял, что Ким мыслит иными категориями, что у него нет «любит» и «раздражает», и естественно никакого «хочет-не хочет». Ким действует оптимально. И тогда он набрал максимально допустимое количество групп — чтоб научить. Как можно больше детей — научить. Проблема была в том, что он не умел учить.