Последний ребенок - [41]

– Мне нужен ордер. Через двадцать минут.

– Это все судья. – В голосе Кросса проскользнули нотки отчаяния. – Он уже в третий раз пересматривает аффидевит[20].

– Что? Документ предельно ясен. Оснований для выдачи ордера предостаточно. Надави на него.

– Уже пытался.

– О каком судье идет речь? – спросил Хант.

Кросс назвал фамилию.

– Пригласи его к телефону.

– Не подойдет.

– Пригласи.

Хант ждал. Йокам взглянул на него искоса.

– Надавишь на судью?

– Пригрожу.

Судья взял трубку.

– Вы совершенно некстати, детектив.

– С выдачей ордера есть какая-то проблема? – спросил Хант.

– Ваш аффидевит у меня, и я приму решение, как только получу полную возможность…

– Двенадцатилетняя девочка умирает, пока судья тянет резину с ордером. Такой заголовок вы увидите в газете, если мы опоздаем. У меня есть связи в редакции, есть люди, которые мне обязаны. Я позабочусь, чтобы все так и получилось.

– Не посмеете.

– Хотите попробовать?

* * *

Тридцать минут спустя полицейские собрались на пустом участке за одним из местных банков. Ордер уже был у них на руках. Часы показывали десять минут четвертого ночи. Уличный фонарь щелкнул, зашипел и с треском погас. Копов было шестеро, считая Ханта. Детектив натянул через голову бронежилет, застегнул «липучки» и во второй раз проверил оружие. Йокам встретил его возле темно-синего грузовичка с небольшим золотым щитом на задней двери.

– Готов?

– Надо подождать, – с озабоченным видом сказал Йокам.

– Нет.

– Заходить в темноте – ненужный риск. Незнакомый дом, враждебная улица… Он услышит собак, когда мы будем за четыре квартала.

– Выступаем сейчас.

Йокам покачал головой.

– Боюсь, из-за тебя кто-нибудь пострадает.

– Здесь все понимают, на что подписались. Мы не в бойскаутов играем.

– Тут ты имеешь дело не с трусоватым судьей, имевшим несчастье погладить тебя против шерстки. Это улица. Ты подвергаешь опасности хороших ребят, не желая подождать несколько часов, хотя за это время ситуация может кардинально измениться. Шеф лишь ищет причину, чтобы поджарить тебе задницу, и ты сам преподнесешь ему подарок, если кто-то пострадает. Пораскинь мозгами, Клайд, хотя бы для разнообразия. Посмотри на это объективно.

Хант схватил друга за руку и сжал так, что почувствовал под пальцами кость.

– А если б речь шла о твоей дочери? Твоей сестре?

Он отпустил Йокама и попытался отвернуться, но тот еще не закончил.

– Ты руководствуешься эмоциями.

Хант задумчиво посмотрел на друга; черные, как ночь, глаза темнели на бледном, напрягшемся лице.

– Не надо, Джон. Не противься мне в этом. Я найду девочку. Найду живой.

– Если кто-то пострадает, тебе отвечать головой.

– Тебе тоже достанется, если она умрет, пока мы жуем сопли на этой парковке. Ну, закончил?

Лицо Йокама подобралось, решительность заострила черты. Он хрустнул суставами и кивнул:

– Да. В любом случае надоело трепаться попусту.

Хант щелкнул пальцами, и остальные окружили его плотным кольцом: двое детективов, Йокам и Кросс, и трое в полном защитном облачении.

– Вот кто нам нужен. – Он показал плохенькую копию фотографии из полицейского досье, сделанную после одного из арестов и взятую в одном из старых файлов. – Правая сторона лица в шрамах. Парень, который дал его описание, сказал, что кожа напоминает расплавленный воск. Рост – шесть с половиной футов, весит три сотни фунтов. Не думаю, что таких здесь найдется больше одного, так что проблем не возникнет.

Кто-то из слушающих нервно рассмеялся. Хант не стал обращать внимание.

– Последний квартал перед рельсами и последний дом справа. Стоит на некотором удалении от дороги, за пустой лужайкой. Рельсы с одной стороны, жилой дом с другой. Эти три стороны нужно прикрыть заранее, до входа. Фонари по большей части не горят, так что будет темно. Во дворах не только трава да песок, но еще корни и мусор. Так что осторожнее, посматривайте под ноги. Фургон останавливается, первым идет Йокам. С собой он берет вас двоих. – Хант указал на двух полицейских в форме. – Вы прикрываете тыл и фланги – на случай, если сорвется. Остальные идут со мной. Входим через переднюю дверь. Штурмовой молот у Кросса, но первым иду я. Парень – настоящий громила, так что никаких сюсюканий. Валим, и побыстрее. Где-то там и девчонка, так с оружием повнимательнее. Он нужен нам живым, и чтобы говорил.

– Что делать с собаками? – спросил Йокам.

Хант посмотрел на часы.

– К черту собак. – Он открыл заднюю дверь фургона. Один из полицейских сел за руль. В салоне пахло потом и машинным маслом. Мужчины устроились плечом к плечу.

– Терпеть не могу это дерьмо, – проворчал Йокам, и полицейские улыбнулись – он всегда это говорил.

Заработал мотор. Фургон резко развернулся, проехал вперед и свернул в пустой переулок. Черный, сияющий под луной дегтебетон больше походил на вулканическое стекло.

– Остановись за квартал до поворота, – проинструктировал водителя Хант. – Там дежурный магазин, но он сейчас закрыт.

Через полторы минуты фургон вкатился на пустынную площадку и остановился в десяти футах от ржавого мусорного контейнера. Хант снова посмотрел на часы.

– Три минуты.

– Зачем ждать? – спросил Йокам.

Детектив оставил вопрос без ответа.