Последний негодник - [59]

– Я не суечусь и желаю, чтобы вы прекратили использовать этот покровительственный тон.

– А я желаю, чтобы вы прекратили лгать, – возразила она. – Вы делаете это из рук вон плохо. И не вижу, почему бы вам не признать, что я вас привлекаю, и это вас унижает – потому что злю вас, и потому что я невежественная девственница, и какие там еще «потому что» затрагивают вашу мужскую гордость. Без сомнения, вам и в голову не приходило, что унижает именно меня. То, что я сочла вас привлекательным, не является комплиментом моему вкусу и суждению. Судьба сыграла со мной кое-какое число неприятных трюков, но этот побил их всех.

Вир обернулся и взглянул на нее.

Она сидела неестественно выпрямившись, уставившись прямо перед собой, руки судорожно сцеплены на коленях.

– Будьте вы прокляты, Гренвилл, – выругался он, сжав на своих коленях руки в кулаки. – Нет необходимости так подкусывать, вытаскивая все это на свет, будто я задел ваши чувства.

– Будто вы смогли бы, – презрительно фыркнула она. – Будто бы я вам позволила.

– Тогда что? – требовательно спросил Эйнсвуд. – Что бы вы хотели от меня? Каких действий? Затащить вас в постель? Вы дожили до таких лет…

– До двадцати восьми, – уточнила драконша, выставив упрямый подбородок. – Я не старая карга.

– Вы умудрились сберечь свою добродетель за все эти годы, – продолжил он, повысив голос. – И вы не возложите на меня такую ответственность. Не заставите поверить, что я сокрушил ваши моральные принципы.

– Мне наплевать, во что вы верите.

– Вы знаете, кем я был, когда встретил вас! Даже ваша шлюха-подружка предостерегала вас насчет меня! Она вам даже советовала уехать из Лондона, разве не так?

– Лондон – огромный город. Не было никаких причин тому, что наши пути пересекались снова и снова. – Она бросила на него косой взгляд. – Не было повода вам внезапно появляться в «Голубой Сове», которую во всем мире знают, как место паломничества журналисткой братии. Не существовало никаких причин заскакивать в «Джерримерз» или преследовать меня до дома Хелены, или гулять прошлой ночью в Ковент-Гарден, единственной ночью, когда я там оказалась одна. Или я должна верить, что это все стечение обстоятельств, и никто не шпионит для вас, докладывая обо мне? Скажете, что это не так, что это все мое тщеславие воображает ваше столь сильное беспокойство по моему поводу? – Уголок ее рта чуток приподнялся. – Тогда поясните мне другое: почему не вы, Эйнсвуд, поскольку этот номер не пройдет.

– Чума вас забери, Гренвилл, я не совершил бы этого, я же знал, что вы окаянная чертова девственница!

Она ответила не сразу, и вырвавшиеся у него проклятия, казалось, повисли в наполненном напряжением воздухе между ними.

Затем он похолодел, воистину, когда до него дошел смысл, и он понял, что натворил. Он был лжецом, как она и говорила, он лгал себе все эти недели. Жалкое глупое вранье. Она была прекрасным чудовищем, и он желал ее, и боялся представить, как сильно он ее хотел. Редко он хотел что-то столь же неистово, и уж никогда это не касалось женщин. В женщинах он находил лишь одну пользу, и ни одна из особ не стоила хлопот, когда их такое великое множество, и если не подойдет одна, то найдется с таким же успехом другая.

В нем теплилось ужасное подозрение, что на сей раз так не выйдет. Если дело не выгорело, почему бы ему не найти кого-нибудь еще? Или в Лондоне вдруг перевелись все шлюхи, а?

До Сохо-сквер было рукой подать, явно недостаточно, чтобы успеть решить, как поступить. Вид за окном подсказал ему, что они уже достигли Чарльз-стрит.

– Кажется, вы во власти одного из своих очередных приступов благородства, – произнесло прекрасное чудовище.

– Нет во мне никакого благородства, – угрюмо возразил Эйнсвуд. – Не приписывайте мне того, чего нет и в помине. Я ошибся, вот и все, что неудивительно, со мной частенько такое случается. Не я ли принял жену Дейна за шлюху? Будь рядом с вами кто-то, как рядом с ней, чтобы вколотить мне истину по первое число, и ничего этого не случилось бы. Прошлым вечером я был готов отступиться, как только понял свою ошибку. И ведь именно вы позвали меня обратно и попросили о помощи. Если бы вы тогда держались от меня подальше, я бы сам не распускал руки. Но вы же не можете ожидать…

Он прервал речь, красноречиво проследовав взглядом вниз по длинным ногам, заключенным в грешно облегающие их штаны. Затем взгляд скользнул снова вверх, очертив совершенные линии бедер и талии (сию талию легко бы обхватили его большие ладони) и восхитительные выпуклости ее груди, вызывающие в нем страстную вспышку похоти, рвущую на клочки гордость и накопленный за всю жизнь цинизм.

И тогда, когда его взгляд добрался до ее прекрасного надменного лица, он начал понимать, хотел он того или нет, что именно не давало покоя его сердцу.

– Понимаю, – откликнулась дракониха. – Выходит, я вас разочаровала. Вы могли бы отмести в сторону личную неприязнь, будь я опытной женщиной. Но необходимость выносить мою одиозную личность, и при этом еще играть в наставника – слишком много от вас требует. – Она посмотрела в окно. – Это не ваш долг, как вы сказали. Просто потому что вы что-то начали, непредумышленно, вы не обязаны это заканчивать. Просто потому что вы посвятили меня в пропущенную часть моего образования, мне не стоит рассчитывать на то, что вы завершите мое обучение. Сей предмет вряд ли тайна за семью печатями, известная лишь избранным. Так что я смогу найти кого-нибудь еще, кто с тем же успехом продолжит уроки.