Но как? Опять этот вопрос, в который всё упирается! И опять у неё в голове зазвучали слова Тендаи и тётушки Грейс о том, что везде, даже в пустыне Калахари посреди Южной Африки, люди, которые попадали туда, умели искать и находить лечебные травы, пищу, воду и что-то ещё для спасения своей и чужой жизни. Нужно только очень захотеть.
Она хотела. Очень!..
Мартина продолжала внимательно и упорно при свете оплывающего огарка осматривать стены пещеры. О жизни здесь напоминал лишь слабый ручеёк. Она не знала, чистая ли в нём вода, но подумала, что если Хан пил, она не должна быть заражённой. Чем может помочь ей вода, она не знала, но вскоре у неё мелькнула мысль: где вода — там и растёт что-то, хотя бы мох. А Грейс уверяла, что мох вполне может подойти вместо марлевого тампона для лечения ран.
Она поднесла свечу поближе к тонкой водяной струйке и облегчённо вздохнула, увидев, что под водой что-то зеленеет. С помощью камешка она выскребла со дна немного зелени. И ей стало сразу легче — начало врачеванию положено.
Но под тампон на рану следовало что-то положить, чтобы утихомирить боль, и предотвратить воспаление или заражение. Ничего, кроме лекарства от головной боли, излечившего маленькую дочь Мерси и Одило, у неё не было, и она решила применить его…
Ой, нет! Есть ещё кое-что!.. Она вновь почувствовала на ноге какую-то тяжесть и увидела: там остался ещё один прилепившийся кусок пчелиных сот. А уж про целебные свойства мёда она и в Англии слышала! Он прекрасно обеззараживает раны и лечит их!
Она повертела в руках кусок сота, счистила с него песчинки и не удержалась — положила кусочек себе в рот. Прожевала — и сразу ощутила прилив сил! А во рту появился привкус ириски, конфеты, которую она когда-то очень любила.
Итак, способ лечения выбран. Но теперь необходимо, чтобы больной согласился его принять, а не загрыз или, в лучшем случае, не оттолкнул бы врача.
Мартина перевела взгляд на Хана. По тому, как он лежал в каменном углублении, было понятно, что это место для него привычное. Наверное, в этой пещере и находилось его тайное логово, в котором он прятался от охотников.
Но как же он попадал сюда? — спросила она себя. И ответила: видимо, через верх пещеры, как и она сама. Только она провалилась, когда случился обвал, а до этого наверняка тут был какой-то удобный и незаметный ход, скрытый среди кустов и выступов скал.
Почувствовав, что Мартина внимательно смотрит на него, Хан пошевелился и зарычал. Сердце у неё дрогнуло: как она будет лечить его, если он ей не верит? Если готов наброситься на неё? Правда, она тут же постаралась утешить себя, вспомнив, что у него и раньше была возможность напасть, но он этого не сделал. А во втором случае даже спас её от Крыса Ратклифа и его приспешников.
Мартина решила, что надо успокоиться и представить себе, что леопард — просто увеличенный экземпляр котов, вроде тех, с какими она подружилась у бабушки, — Шелби и Воина.
Решившись, с куском медового сота и пучком моха в руках она подошла к зверю и присела рядом, словно это было обыкновенное дело — вот так сидеть около леопарда.
На морде у Хана было такое потешное выражение — удивления, недоумения, — что, не будь обстоятельства столь серьёзны и опасны, Мартина не удержалась бы от смеха. И выглядел он на редкость покорным, готовым ко всему, что она задумает с ним сделать.
Торопясь, чтобы настроение зверя не изменилось (если оно действительно было таким), Мартина приступила к лечению и первым делом прижала влажный прохладный мох к ране на груди, чем заслужила одобрительный, как ей показалось, рык. Тогда она нащупала его сердце, задержала на нём ладонь и прикрыла глаза. Сначала она просто считала в уме удары: раз-два, раз-два… Потом стала мысленно говорить себе и ему: ты должен жить, должен поправиться, должен опять гулять на свободе… Она ощущала жар в руках, перед закрытыми глазами мелькали, как в испорченном телевизоре, какие-то кадры: саванна, скалы, зелёные холмы… И лица — множество разных лиц, множество людей, среди которых тётушка Грейс, Тендаи, старый колдун… Они говорили с ней на своих, чужих для неё, языках, но она хорошо понимала их. И вместе с их словами в неё входила какая-то живительная энергия, сила… Она чувствовала себя её проводником, передатчиком. А ещё — громоотводом, который отводит от живого существа всё плохое, дурное, печальное…
Леопард, сначала слегка шевелившийся под её ладонями, словно они жгли его, затих, мышцы у него расслабились. Возможно, он ненадолго уснул.
Мартина открыла глаза. Она не сразу вспомнила, где она и что с ней. А потом отняла ладонь от сердца Хана, вынула мох из его раны. Кровотечение прекратилось. Носовым платком, смоченным в воде, она протёрла кожу вокруг раны, очистила от следов дроби, смазала мёдом.
Хан лежал совершенно спокойно, только порой лёгкая дрожь пробегала по телу. В очищенной сухой ране Мартина увидела пулевое отверстие: охотники стреляли не только дробью.
Отверстие нужно было закрыть. Но чем? Она подумала о суперклее в рюкзаке. Тётушка Грейс как-то советовала ей при необходимости залеплять им свежие раны и царапины у животных. Это спасёт от заражения, говорила она, от проникновения туда Муравьёв или термитов.
