Рассветное солнце уже пронзило золотистыми лучами розовеющее небо над заповедником Савубона, когда Мартина Аллен ещё раз посмотрела вокруг: не глядит ли на неё кто-то из строгих взрослых, и, убедившись, что никого нет, пригнулась к шее своего верхового белого жирафа, совсем как это делают настоящие наездники на скаковых лошадях, погрузила пальцы в его серебристую шерсть и скомандовала:
— Джемми, вперёд!
Жираф так рьяно выполнил команду, что девочка чуть не слетела с него, но всё же удержалась и быстро обрела равновесие. Она привычно ухватила его за шею и приноровилась к знакомой уже не первый день рыси.
Они пронеслись мимо плотины, мимо плещущихся в воде огромных бегемотов, мимо взметнувшихся с деревьев белоснежных цапель и выскочили на равнинный простор саванны, покрытой слоновой травой, и с одиночными деревьями и кустарниками. В посветлевшем воздухе стоял неумолчный хор проснувшихся птиц и кузнечиков.
До этого дня Мартина совершала не слишком частые поездки верхом на Джемми — но только по ночам и втайне от бабушки Гвин Томас. А когда та прознала о её секрете, то строго-настрого запретила эти дурацкие скачки (так она выразилась), объяснив внучке, что в ночные часы все самые опасные хищники выходят на охоту и вряд ли откажутся закусить и жирафом, и сидящей на нём одиннадцатилетней взбалмошной девчонкой. Мартина, конечно, выслушивала бабушку Гвин, но продолжала поступать по-своему. Понадобилось несколько громких скандалов с миссис Томас и несколько опасных случаев, когда Мартина могла вот-вот оказаться в лапах у хищников, если бы не сообразительность и быстрота её друга-жирафа, чтобы девочка признала правоту своей строгой родственницы. Действительно, ночь — излюбленное время особенно для львов, а они, как известно, шутить не любят.
Мартина, наконец, согласилась кататься на жирафе только днём, но со вторым бабушкиным распоряжением опять не согласилась. Как это так — ездить только шагом, пускай даже быстрым? Да ради этого и садиться на жирафа не стоит! Забираться на такую высоту!
То есть, конечно, она сначала поспорила, но потом вроде бы ответила согласием, хотя на самом деле никогда не выполняла предписание бабушки. Не из вредности — так оправдывалась она перед самою собой, не из желания во что бы то ни стало поставить на своём, а просто потому, что её друг Джемми сам не желал плестись еле-еле: ведь он, как-никак, свободное дикое существо, и для него ходить шагом — сплошное мучение. Нормальная скорость у него — километров тридцать пять в час. Тоже не так уж много, по сравнению, например, с гепардом, но всё-таки… А кроме того, даже если она будет послушной девочкой и согласится замедлить бег жирафа, — как это сделает, интересно? Она ведь ездит без седла, и у неё в руках нет поводьев и на ногах шпор, а жираф к тому же не какой-нибудь хромающий на все четыре ноги пони из конюшни при заповеднике.
Жираф Джемми был, видимо, вполне согласен с ней, потому что сразу рванул с места и вихрем помчался по травяной равнине — так, что весенний ветер громко пел в ушах у Мартины.
— Быстрей! Ещё быстрей! — кричала она. — Беги, как будто за нами гонятся!
Она радостно смеялась, и сердце у неё наполнялось восторгом от одной мысли о том, что она скачет верхом на диком, неприрученном жирафе и сидит высоко — прямо как на башне или на втором этаже дома.
Что-то большое, серое мелькнуло у неё перед глазами, пересекло их путь. Она услышала яростный рёв, больше похожий на хрюканье. Это был огромный кабан-бородавочник, выскочивший им наперерез из своего логова. Его желтоватые страшные клыки были свирепо оскалены.
Джемми рванулся в сторону, и, если бы руки Мартины не цеплялись так крепко за его шею, девочка неминуемо свалилась бы на землю. Но ей удалось удержаться, хотя она всё же соскользнула, повисла под грудью жирафа, над землёй, а мышцы её рук страшно напряглись, словно готовы были лопнуть.
Она висела на шее у Джемми, руки ломило, а внизу бесновался бородавочник, охраняющий пятерых своих малышей, которые тоже испугались и помчались прочь, задрав хвостики. Мартина любила этих животных, особенно ей нравились их длиннющие ресницы, как у американских киноактрис, но попасть к ним в зубы она не хотела: это было смертельно.
— Джемми, — простонала она, — немного медленней, ладно?.. И нагни голову… Вот так, умница. Сейчас я устроюсь поудобней…
Однако бородавочнику не понравилась эта задержка. Он метнулся в их сторону и чуть не задел клыками ногу Мартины. Девочка вскрикнула, Джемми поднял голову и ускорил бег.
Вскоре кабанья семья осталась далеко позади, и обратный путь Мартины и Джемми к дому протекал спокойно, несмотря на близость к ним бегемотов, которые могут быть совсем не так миролюбивы и ленивы, как людям кажется.
У ворот заповедника Джемми наклонил шею, и Мартина соскользнула на землю по его серебристой шерсти. (Ведь он был, на удивление всем, белым жирафом.) Она ласково похлопала его по шее и поспешила через заросли манго к дому с тростниковой крышей, откуда уже доносились аппетитные запахи.
Да, на сковородке поджаривались посыпанные сахарной пудрой помидоры — сладкое блюдо, которое бабушка неизменно готовила по субботам, помимо обычных крутых яиц с гренками и кукурузных хлопьев в молоке. Нередко в эти дни они устраивали завтрак прямо на траве, у костра, и заводилой тогда был смотритель заповедника и друг Мартины зулус Тендаи.
