Последний из Секиринских - [39]
Он был очень внимателен к Собеславу и, взяв его, наконец, под руку, повел в другую комнату, где сидела панна Клара за какою-то работою, с решительным, но недовольным видом. Она еще у порога измерила Секиринского с головы до ног, и когда отец, представя ей гостя, оставил их наедине, она указала ему на стул и ожидала молча, когда он начнет разговор.
Это было трудно для Собеслава; но едва только он открыл рот, как она сама схватила нить разговора и начала вести беседу живо, резко, остро, осмеивая пьяниц и стараясь узнать, до какой степени хлебнул ее будущий жених. К счастью, он не мог упрекнуть себя в излишестве, что, по-видимому, было очень приятно панне Кларе. В продолжение их разговора, стольник посматривал несколько раз в щель, желая знать, понравились ли они друг другу. Между тем шум и говор гостей становился тише и глуше, оживляясь только громким возгласом или пьяным хохотом. Наконец, вот одни уходят, другие умолкают и в каком-то раздумье покачиваются над своими кубками. Пан Маржицкий еще и тут предводительствует, еще доливает и кричит:
— Из дружбы ко мне выпей, если не хочешь быть дураком! И гости, едва понимая, где они и что делают, добивают последний остаток сил, отделяющий их от бесчувствия.
После довольно продолжительного разговора Секиринский вышел из комнаты Клары и простился с хозяином. Стольник, ожидавший его нетерпеливо, воспользовался первой минутой, когда они остались наедине, и спросил:
— А что панна?
— Панна? Я еще не успел с нею познакомиться.
— Однако ничего?..
— Да, мила, умна, только отец…
— Что, отец? Что ты смеешь сказать против отца, моего старого приятеля? Прекраснейшее сердце, ангельская душа, шляхтич с головы до ног.
— Но зачем он столько пьет и других заставляет пить?
— Разве это худо, мосць-пане? У вашей братии, молодежи, все худо, что вам не по вкусу. За кубком сердце видно, как на ладони, за кубком люди дружатся и сближаются, пирушка возбуждает ум, воспламеняет чувства.
На эту тему пан Корниковский продолжал ораторствовать, пока они не дошли до квартиры. Там он, чувствуя, что голова его что-то кружится, поспешил раздеться, лег в постель и проснулся на другой день утром, когда пан Себастьян постучал к нему в дверь.
Несмотря на то, что было еще очень рано, подали тотчас вино и послали за Собеславом, которого Маржицкий хотел обнять и поблагодарить за вчерашнее посещение.
Легко можно было догадаться, что визит закончился не скоро; а когда закончился, то стольник снова с больной ногой лег в постель, гостя же отвезли на квартиру в самом восторженном расположении духа. Собеслав смотрел на эти угощения, пожимая плечами; но что было делать? Пан Корниковский не давал ему уехать из Черска и толкал его к панне Кларе, обещая взять на себя все хлопоты свадьбы лишь бы только он сошелся с невестой.
Две недели прошло в такой несносной жизни. Собеслав каждый день проводил по несколько часов с панной Кларой. Клара по смерти матери рано оставленная хозяйкою в доме — потому что отец и братья занимались только приятельскими попойками — привыкла управлять сама собой и не имела скромности и застенчивости, свойственных деревенским девицам. Ее речь, движения, смех и каждый ее шаг показывали в ней характер, выработанный, твердый и постоянный. Как отличная хозяйка, она была трудолюбива, предусмотрительна; и когда отец старался о дружеских связях за кубком, а брат хлопотал по делам, она думала о том, чем накормить и напоить их честную компанию. На ее руках были деньги, счета, переписка с экономом и заботы о завтрашнем дне. Она не отличалась женскими прелестями; ее не занимали наряды и желание нравиться; она смотрела на жизнь с холодной, печальной, бледной, исполненной хлопот стороны. Она не могла ничем понравиться; у ней было лишь одно достоинство: холодный рассудок, опытный и здравый взгляд на свет. Разговор ее был скорее мужской, нежели женский, обращение смелое; она любила насмехаться и шутила бесцеремонно, вольно, не заботясь, что о том скажут другие. Собеслав сперва ей удивлялся, потом ему понравилась ее необыкновенная откровенность; наконец, она его заняла и привлекла к себе непонятною силою. Он ходил к ней ежедневно, сидел у ней долго, сдружился с ней и напоследок без предисловий сказал ей однажды вечером:
— Вы должны догадываться, с какою целью ввел меня к вам в дом стольник. Что вы об этом скажете?
— Ну, а вы? — спросила она. — Мне не приходится первой объявлять свое мнение?
— Я был бы счастлив, если бы стольник достигнул цели своей. Я был бы счастлив, — повторил Собеслав тихим голосом, как будто эти неуместные слова обожгли ему губы, и он подавил в груди глубокий вздох о Люблине…
— Признаюсь вам, — сказала Клара, — что вы мне нравитесь. Вы не любите пьянствовать — это важное достоинство в моих глазах, потому что пирушки эти сидят у меня, как кость в горле. Вы молоды еще, приличны, рассудительны, говорят, богаты. Чего же больше могу желать я?
— Очень благодарен. Итак, я могу…
— О, погодите, погодите! Вы не знаете меня и не понимаете, какое бремя берете на свою шею. Во-первых, мы совсем небогаты, даже я думаю, что отец скоро будет принужден поселиться у зятя; следовательно, и наши пирушки перейдут к нему. За мной нет никакого приданого, кроме некоторых вещей моей покойной матери. Но это еще ничего; важнее всего, что я не та на самом деле, чем, может быть, кажусь в ваших глазах. Я привыкла быть госпожою в доме.
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Предлагаемый вашему вниманию роман «Старое предание (Роман из жизни IX века)», был написан классиком польской литературы Юзефом Игнацием Крашевским в 1876 году.В романе описываются события из жизни польских славян в IX веке. Канвой сюжета для «Старого предания» послужила легенда о Пясте и Попеле, гласящая о том, как, как жестокий князь Попель, притеснявший своих подданных, был съеден мышами и как поляне вместо него избрали на вече своим князем бедного колёсника Пяста.Крашевский был не только писателем, но и историком, поэтому в романе подробнейшим образом описаны жизнь полян, их обычаи, нравы, домашняя утварь и костюмы.
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
Графиня Козель – первый роман (в стиле «романа ужасов») из исторической «саксонской трилогии» о событиях начала XVIII века эпохи короля польского, курфюрста саксонского Августа II. Одноимённый кинофильм способствовал необыкновенной популярности романа.Юзеф Игнаций Крашевский (1812–1887) – всемирно известный польский писатель, автор остросюжетных исторических романов, которые стоят в одном ряду с произведениями Вальтера Скотта, А. Дюма и И. Лажечникова.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Действие историко-приключенческих романов чешского писателя Владимира Неффа (1909—1983) происходит в XVI—XVII вв. в Чехии, Италии, Турции… Похождения главного героя Петра Куканя, которому дано все — ум, здоровье, красота, любовь женщин, — можно было бы назвать «удивительными приключениями хорошего человека».В романах В. Неффа, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с серьезным, как во всяком авантюрном романе, рассчитанном на широкого читателя.
Георг Борн – величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой человеческих самолюбий, несколько раз на протяжении каждого романа достигающей особого накала.
Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.
Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.