Последний из рода Мэллори - [33]

— Если уж вам так хочется… — Брент помолчал некоторое время, пока девушка не вернулась за свой стол и не начала писать письмо, а затем добавил с озорной улыбкой: — Но я поручаю вам поставить в известность Эмми, что понадобится чай с бутербродами. Ее комментарии будут для вас достойным наказанием!

Так оно и случилось. Домоправительница, получив сообщение о том, что дом снова открывают для посещения, покраснела от негодования.

— За все это время я никогда не слыхала, чтобы мистер Брент сделал нечто подобное! — возмущалась она. — Я только что привела дом в порядок после лета, и теперь он наваливает на меня новую работу! Вы сказали — школьники? О чем он, в конце концов, думает?! Я представляю, на что все будет похоже, когда дети уедут… следы пальцев везде, предметы сдвинуты с места, пятна на мебели!

— Не дети, миссис Роджерс, — успокаивающе вставила Ванесса, когда раздраженная женщина замолчала, чтобы перевести дух, — девочки пятнадцати лет.

Но Эмми уже бесповоротно вступила на тропу войны, и ничто не могло остановить ее.

— И все-таки они будут ходить здесь в грязной обуви, верно? Я не понимаю, почему они должны приезжать так поздно осенью! — Она ушла на кухню, все еще кипя от возмущения.

В два тридцать в дверь кабинета просунулась головка Мойи, которая сделала гримаску, увидев, что Ванесса продолжает сидеть за машинкой и печатать.

— Ты что, никогда не отдыхаешь? — спросила она, входя в комнату. — Ты себя совершенно измотаешь!

Ванесса не могла не улыбнуться девушке, несмотря на то что ей не хотелось, чтобы ей мешали. Нельзя было не любить Мойю с ее постоянным приподнятым настроением и теплым, солнечным характером. Она была вполне готова понять, почему Брент любит ее… хотя все же считала, что Мойя слишком молода для него. Ванесса пыталась представить себе женщину, которая подходила бы для мужчины с таким сильным характером. Однако образ этот постоянно ускользал.

— Работа — один из способов приятно проводить время в такую погоду, — ответила она, не в первый раз удивляясь, что делает сама Мойя целыми днями.

— Но дождь прекратился! Неужели ты думаешь, что иначе я могла бы приехать верхом?

Ванесса удивленно посмотрела на нее. Действительно, она не обратила внимания на одежду девушки. Верховая езда, похоже, была ее любимым занятием. Ванесса редко видела Мойю одетой во что-нибудь другое. Девушка отодвинула стул и встала, чтобы взглянуть в окно, выходившее на террасу, где бледное и какое-то водянистое солнце отважно пыталось высушить залитые дождем камни.

— Правда, — согласилась она. — Слава богу!

— Поедем покатаемся, пока распогодилось! — взмолилась Мойя. — Если верить Беннету, сегодня вечером начнется новая буря.

— А как быть со всем этим? — Ванесса указала на стопку бумаг.

— Оставь все. Насколько я знаю Брента, он не станет спорить с тем, что тебе необходимо глотнуть свежего воздуха, пока есть такая возможность.

— Ну… — начала с сомнением Ванесса, но внезапно сдалась и отодвинула пишущую машинку. — Хорошо, поехали, только не очень далеко. Я все еще не очень уверенно чувствую себя в седле. Подожди, пока я переоденусь или лучше, чтобы не тратить времени, сходи и скажи Джорджу, чтобы он оседлал Дайс.

Мойя, подавив смешок, ответила:

— Я его уже попросила!

Ванесса должна была признать, что день выдался на редкость приятный, хотя она и почувствовала себя прогульщицей. До того как погода испортилась, она ездила на Дайс несколько раз, главным образом утром, до завтрака, и всегда в одиночестве. Это была самая лучшая часть дня, думала она всегда, когда трава еще в росе, а воздух свеж и бодрящ. Сначала она боялась выводить кобылу, зная, что Брент тоже считает самым подходящим временем утро, и не желая навязывать ему свое общество, так как не была уверена, что он хочет этого. Однако Джордж сказал ей, что хозяин ездит верхом только в уик-энды, когда у него бывает много времени перед вторым завтраком, и Ванесса просто отметила про себя, что ей следует избегать этих дней.

Вернувшись в конюшню, обе расседлали и вытерли своих лошадей, позволив Джорджу заниматься другой работой и, таким образом, вызвав самое теплое одобрение конюха.

Положив сено в пустую кормушку Герцогини, Мойя перешла к Фабиану, который беспокойно топтался в своем деннике. Она прислонилась к полуоткрытой двери и ласково позвала огромного жеребца. Он подошел к ней и позволил погладить себя между глаз, что ему явно нравилось.

Ванесса наблюдала за ними с безопасного расстояния. Она никогда не была уверена в этом животном. Он так походил на своего хозяина! Большой, самоуверенный и непредсказуемый. Он, казалось, уже признал ее, но в глазах коня, когда он смотрел на нее, иногда сверкало что-то предостерегающее: «Не испытывай судьбу, а то узнаешь, что я могу!» — и при этом Фабиан встряхивал головой. Ванесса относилась к нему с опаской.

— Ты когда-нибудь ездила на нем? — спросила она Мойю.

— Один раз попыталась. Примерно три года назад. Я уехала не очень далеко.

— А что случилось?

— Брент поймал меня, когда я выезжала из денника, — рассмеялась Мойя, вспоминая. — За эти несколько минут мне показалось, что я вообще не сяду больше ни на какую лошадь, и в первую очередь на Фабиана. Он не часто выходит из себя, но когда это случается, становится очень опасным. После той попытки я не могла сидеть целую неделю.