Последний хранитель вечности - [12]

– Здравствуй, Паша, – прошептала она дрожащими губами и пропустила его в квартиру. – Что случилось? – спросил Васильков, и ему сразу стало противно от этой фальши, ведь он всё уже знал. – Тимофей Валерьянович умер, – ответила Зинаида Михайловна, и из её глаз снова потекли слёзы. – Сердце остановилось. – Жаль. Хороший был старик, весёлый, – сейчас Паша говорил искренне, дядя, на самом деле, ему нравился. – Я был у него вчера вечером. Коньяк пили…

– А ночью умер, – проплакала мама. – Лена дома?

– Да. Она у себя в комнате, – Зинаида Михайловна проводила Пашу до комнаты Лены и постучала в дверь. – Леночка, Паша пришел. – Его кто-нибудь звал? – послышалось из-за двери. – Лена, что ты говоришь? – недоумевая, проговорила мама. – Нечего ему здесь делать! Пусть уходит. – Лена, открой, пожалуйста, – начал, было, Паша. – Вчера всё…

– Ты что, не слышишь? Уходи! – отрезала Лена. – Вы что, поругались? – спросила Зинаида Михайловна. – Да, похоже на то, – ответил Паша. – Господи, она же только вчера прилетела. Когда же вы успели?

– Вот и я об этом думаю.

– Наверное, на неё смерть дяди так подействовала, – говорила мама. – Когда она успокоится, вы обязательно помиритесь.

– Да, наверное, – согласился Паша. – Сейчас мне лучше уйти. Дверь хлопнула, и после уюта знакомой квартиры Васильков оказался в прохладе подъезда. Паша спустился этажом ниже и сел на подоконник. За окном куда-то плыли рваные облака, в голове туда же плыли рваные мысли. «Надо же, какая сволочь, – догадался Паша, – таки начал вытягивать душу!

Обещал по капельке, это первая. Что же будет дальше?» В голову полезли самые страшные варианты, ведь он был не одинок на этом свете. Но чему быть, того не миновать, Паша попытался отогнать страсти, и ему это, кажется, удалось. А сейчас он хотел одного – оказаться дома. Подойдя к двери своей квартиры, Васильков услышал, что звонит телефон. В суете ключ не сразу попал в замочную скважину. Наконец замок щелкнул. Телефон всё еще звонил. Не закрывая двери, Паша бросился к нему и практически сорвал трубку. – Ты смотри, какие мы гордые! – послышалось на другом конце провода. – Трубку брать не желаем. Сергей говорил надменно, как бы пытаясь уязвить Павла. Тот самый Сергей, который попросил его присутствовать на соревнованиях, где и произошло знакомство с полковником. – Позвонил раз за два месяца и еще чем-то недоволен! – достойно парировал Паша. – Приезжай ко мне на дачу. Будет весело, – предложил Сергей. – Приглашаешь?

– Точно. – А что за мероприятие?

– Приедешь – увидишь, – интригующе заявил Сергей. – Обещаю море удовольствия и сюрпрайз. – Хорошо, – согласился Паша. – Сейчас съем что-нибудь и приеду. – Только не тяни, – сказал Сергей и повесил трубку. Наверное, это то, что нужно в данной ситуации. Возможность хоть ненадолго забыть о страшной действительности. Паша открыл холодильник. На сковороде мирно покоились три котлеты. Он увлёк за собой две, оставив одну про запас. Первая котлета отправилась в рот сразу же, вторую он собирался съесть на пути к машине. Васильков спускался по лестнице. Меч, завёрнутый в плед, был обхвачен левой рукой и прижат к телу, везти его к Сергею в чехле Паше показалось менее романтично. Он вышел из подъезда, дожевав первую котлету, и отправил по назначению вторую. Фольксваген плавно тронулся и выехал со двора. Положив трубку на телефон, Сергей подошел к открытому окну. Со второго этажа родительской дачи вид в даль был очень живописным.

Дачный посёлок стоял на возвышенности. С трёх сторон его окружал смешанный лес, с четвёртой – неширокая полоса берёзовой посадки. Перед домом в ней был разрыв, метров пятнадцать, и через него просматривалось, как тропинка спускается к пруду. За прудом раскинулся сосняк. Сергей потянулся, заложил руки за голову и, закрыв глаза, втянул ноздрями чистый лесной воздух. С первого класса они с Павлом были приятелями. До настоящей дружбы дело не доходило, но отношения были очень тёплыми. Они вместе занимались спортом, иногда сообща проводили свободное время. Как это часто бывает, после школы все разбрелись по жизни в разные стороны, а эти двое продолжали встречаться на тренировках. Наверно, поэтому их знакомство перешло на новый уровень. Они не были голубыми, просто любили друг друга. Отойдя от окна, Сергей взял со стола скрипку. Это была его мечта, его страсть, всегда недостижимая и манящая за собой. Он приладил её к подбородку, вскинул смычок и волшебная музыка заполнила комнату.

Дорога до дачи родителей Сергея, его отец – известный архитектор, была очень красивой. Паше она всегда нравилась. У деревни Липнево Васильков съехал с шоссе, и дальше по параллельной, второстепенной дороге, предстояли еще пятнадцать восхитительных километров. Пейзажи менялись один за другим. Деревья стояли не вплотную к дороге, как везде, а на приличном расстоянии, и поэтому не было ощущения, что едешь между двух стен. Паша почти забыл о произошедшем в последние дни и с головой погрузился в окружающий его мир. Всегда самым главным в этих путешествиях было не пропустить съезд в лес. Дача находилась в стороне от дороги. Свернув в лес, Паша окунулся в другую сказку. Оставался еще километр по лесной дороге. Этой дороге было лет двести. Именно поэтому ее и асфальтировать не стали, не захотели портить историческое инженерное сооружение. Даже после ливней на ней не было грязи и луж. С обеих сторон то и дело встречались дубы в два обхвата, а папоротник просто прятал землю. Паша остановился возле дома Сергея и заглушил двигатель. Посёлок был небольшим, на его улицах редко встречались прохожие. Всё было тихо. За воротами находилась огромная территория со своим куском леса. Дом стоял в её ближней части. Подойдя к входной двери, Паша услышал доносившиеся со второго этажа звуки скрипки. Переложив поклажу из правой руки в левую, он открыл дверь. В доме никого не было. Васильков прошел через столовую к лестнице на второй этаж. По мере того как Паша поднимался по лестнице, звуки усиливались. Васильков открыл дверь и увидел Сергея, стоящим лицом к окну и играющим на инструменте. Это что, такой сон? Он же не умеет, не знает, с какой стороны ее берут. Паша подошел ближе и остановился. Хозяин давно заметил приход гостя, но доиграл сюиту до конца и, лишь закончив, заговорил.