Последний этаж - [31]
В эту минуту Бояринов был твердо уверен, что слово «с нежностью» было самое верное, самое точное выражение его чувства, которое он всегда питал к этой женщине, русоволосой славянке с удивительно яркой судьбой, вознесшей ее от рядовой ткачихи «Трехгорки» до высокого государственного поста министра. Всего лишь два раза он слушал ее выступления: один раз в театре при сдаче спектакля, второй раз — в Колонном зале Дома союзов. И оба раза он не мог оторвать от нее глаз: статная, искренне взволнованная, лишь изредка бросая мимолетный взгляд на трибуну, где, как показалось Бояринову, лежал план ее выступления, она буквально завораживала зал. Говорила «без шпаргалки». В каждом жесте ее тонких, гибких рук, которым когда-то, в далекой молодости, были послушны сразу несколько десятков ткацких станков, сказывался характер волевой, пламенной и непосредственный. Женщины с такими лицами не лгут, не фальшивят, не холопствуют. Таким жил в душе Бояринова образ министра. И он был рад случаю, что всего лишь в одном слове — «с нежностью» — выразил свое искреннее отношение к ней.
Курьерша привстала со стула и положила на стол смятые бумажки денег. Бояринов аккуратно свернул рубли и отдал их курьерше.
— Верните это Семену Григорьевичу.
— Нет, нет, он велел… Особо наказал… Обязательно заплатить…
Жестом поднятой руки Бояринов оборвал скороговорку курьерши.
— Это мой подарок министру. А за подарки деньги не берут.
С текстом автографа помощнику министра было тоже не просто. Бояринов знал его давно, но впечатление о нем было смутно, раздробленное. А поэтому на титульном листе альманаха написал размашисто, разборчиво: «Уважаемому Семену Григорьевичу — с добрыми чувствами». И тут же подумал: «Может пригодится. Ведь не зря в одной из своих мемуарных записей президент Рузвельт признавался, что в жизни его были случаи, когда некоторые особо сложные президентские вопросы с успехом решал его помощник… И президент ему доверял…»
— И это — подарок? — комкая в ладони смятые рубли, неуверенно спросила курьерша.
— Да! — твердо ответил Бояринов. — И это подарок. Так и скажите Семену Григорьевичу.
Бояринов аккуратно завернул книги в новенькую, еще пахнущую краской театральную афишу и передал сверток курьерше.
— Спасибочки вам… До свидания… — Поклонившись, курьерша вышла из кабинета. В ее виноватой благодарной улыбке Бояринов прочитал душевную радость, которую человек испытывает, когда он сделал больше и лучше, чем ему надлежало сделать.
Выходя из кабинета, Бояринов в дверях чуть ли не лицом к лицу столкнулся с Лисогоровой.
— Леонид Максимович, голубчик, выручай!.. Меня буквально осаждают… Звонят домой, звонят в театр, подсылают гонцов… И все, как сбесились, все хотят иметь альманах!
Бояринов смотрел на Лисогорову и устало улыбался.
— Ну, что ты молчишь?!. Мне нужно хотя бы пять-шесть экземпляров! Звонили из Вахтангова, из Ермоловского, из цыганского… А сегодня утром домой звонили из Звездного городка. Космонавты просят хотя бы два-три экземпляра на весь городок… Ты понимаешь — космонавты!.. Разве можно им отказать?!. Ленечка, помоги!.. Космонавтам я обещала…
— Дорогая Татьяна Сергеевна!.. Если бы у меня сейчас просил всего-навсего один экземпляр сам премьер-министр или даже… — Слово «даже» Бояринов произнес с таким значением и с такой растяжкой, к которым актеры прибегают в спектаклях, когда хотят особо подчеркнуть смысл того, что последует за этим акцентом, — даже наш главный бухгалтер, то и в этом случае я опустил бы руки. Не могу!.. — Ребром ладони Бояринов провел по горлу. — Хоть зарежьте!
— А что же делать? — Руки Татьяны Сергеевны опустились расслабленно, как плети. — Где же взять?.. Ведь просят не кто-нибудь, а космонавты! — Татьяна Сергеевна как-то неожиданно резко встрепенулась и грудью пошла на Бояринова, а тот продолжал рассеянно смотреть в глубину затемненного коридора и, отступая, словно разговаривал сам с собой:
— Выход есть… Я его вижу!..
— Ну что?.. Говори! Что нужно сделать?
— Нужно просить высокое начальство дать еще один тираж. И причем — не какие-то жалкие пять-десять тысяч экземпляров, а сто тысяч!.. Да что там сто — триста тысяч!.. И расхватают!.. Даже не утолим голод книголюбов. Их сейчас от Бреста до Владивостока — миллионы. Причем, они удивительно сплочены. Информация у них идет по электрической цепочке. А сколько театралов в одной только России?!.
Лисогорова горестно вздохнула и нараспев, на мотив оперетты, пропела, придав своему лицу выражение нарочитой театральности:
— Слова, слова, слова!.. — Подняв на Бояринова взгляд, в котором тот прочитал мольбу, она продолжала: — Ленечка!.. Если бы я знала, что на меня после моей статьи в альманахе обрушится такой водопад внимания и повышенного интереса к моей заурядной персоне — я ни за что бы не стала ворошить свою память и писать об этой злополучной косе. Даже в улыбках встречных, кто раньше сроду обходился кивком головы или невнятно бурчал под нос «Здрась…», теперь я читаю какое-то особое умиление, вроде бы жалеют меня или глубоко сочувствуют. А мне это ужасно не нравится. С детства не люблю, когда меня, как сироту казанскую, жалеют. Ты этому веришь? Ну что ты улыбаешься, как подсолнушек в ясный день? Я спрашиваю — ты этому веришь?
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР и милиции в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Лариса Владимировна Захарова: Браслет иранской бирюзы 2. Лариса Владимировна Захарова: Год дракона 3. Лариса Владимировна Захарова: Петля для полковника 4. Иван Лазутин: Сержант милиции. Обрывистые берега 5. Марк Зосимович Ланской: Трудный поиск. Глухое дело 6. Марк Зосимович Ланской: Незримый фронт 7.
Главный герой романа участник войны Дмитрий Шадрин, окончив юридический факультет Московского университета, начинает работать следователем в последние годы сталинского режима. Он выступает против нарушений законности в прокуратуре, из-за чего начинается сложная, драматическая полоса его жизни. В романе показана также судьба многих других современников Дмитрия Шадрина, в том числе незаконно репрессированного комбрига Веригина, бывшего замнаркома Родимова.
В повести известного писателя Ивана Георгиевича Лазутина описываются героические будни советской милиции, охраняющей труд и покои мирных граждан. Молодому сотруднику, сержанту Николаю Захарову, поручают расследовать нападение и ограбление, совершенные в отношении Алексея Северцева, приехавшего из далекого города поступать в один из ленинградских вузов. Противостоит сержанту банда преступников во главе с циничным и жестоким лидером - Князем...Одноименный фильм был снят режиссером Гербертом Раппопортом в 1974 году, в главных ролях: Алексей Минин, Олег Янковский, Александр Александров.
Книгами Ивана Лазутина «Сержант милиции», «Черные лебеди», «Суд идет» и другими зачитывалась вся страна, печатались они миллионными тиражами.В новой автобиографической книге автор рассказывает о своей судьбе, которая с раннего детства шла с неожиданными, крутыми поворотами, начиная с раскулачивания любимого деда, потом арест отца по 58-й статье, война…
Роман Ивана Лазутина «Суд идет» посвящен трудным послевоенным годам. Главный герой произведения Дмитрий Шадрин после окончания юридического факультета Московского университета работает следователем. Принципиальный и честный коммунист, он мужественно борется за законность и гуманное отношение к человеку.Для широкого круга читателей.
Читатели хорошо знают Ивана Лазутина по его романам и повестям «Сержант милиции», «Суд идет», «Родник пробивает камни» и др. В центре нового романа «Крылья и цепи» — бывший фронтовик-разведчик Дмитрий Шадрин, принесший с войны не только ордена и раны, но прежде всего высокий нравственный потенциал коммуниста и патриота.
Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.