Последний чёрный кот - [33]
Но не успел я проглотить последний кусочек, как внезапно около нас с лязгом затормозил джип, ослепив нас фарами. Два высоченных типа из ночного патруля, у которых на рукаве была повязка с четырёхлистным клевером в серебряной подкове, выскочили из машины. Отчаянно заверещав, я метнулся, вскочил на столб, а оттуда прыгнул на чей-то подоконник и спрятался за глиняными горшками с майораном.
Патрульные подошли к тётушке Рине. Один из них толкнул её так, что она ударилась о стену.
— Ты что, не знаешь, бабка, что кормить кошек запрещено? — зарычал он.
— Пожалела последнюю кошечку, да? — глумливо протянул второй и влепил ей затрещину.
Тётушка Рина издала глухой стон.
— Мы арестуем тебя! — Патрульный ударил её кулаком в живот. — Ты ещё пожалеешь о своей любви к кошкам, старая дура!
Они грубо схватили мою спасительницу за плечи и с пинками потащили её к джипу, который ждал их с заведённым мотором. Тётушка Рина сопротивлялась изо всех сил, но у неё, понятно, не было ни малейшего шанса. Волосы её растрепались, шаль порвалась, из носа и изо рта текли струйки крови. Нет, я должен ей помочь!
Я с силой столкнул с балкона глиняный горшок, рискуя задеть тётушку Рину. Горшок, однако, попал в цель и разбился о голову патрульного. Тот рухнул на тротуар. Другой в изумлении склонился над ним. Я сжался как пружина, прыгнул ему на спину и принялся царапать его когтями всех четырёх лап.
Тётушка Рина воспользовалась суматохой и, прихрамывая, скрылась в темноте. Я успел хорошенько расцарапать патрульного, прежде чем он с криком сбросил меня на камни мостовой. Вне себя от злости, он вынул из кобуры револьвер и погнался за мной. Его товарищ вскочил, отряхивая с лица землю из цветочного горшка и выплевывая сломанные зубы. Они бежали за мной с проклятиями и стреляли. Пули свистели над моей головой и падали под ноги. Открывались ставни, звенели стёкла, от стен отлетала штукатурка.
Через какое-то время я понял, что они потеряли меня в запутанных переулках бедного квартала, но на всякий случай продолжал бежать. А когда, наконец, остановился, то обнаружил, что добежал до порта. Я встревоженно огляделся. Двое пьяных матросов нетвёрдой походкой выходили из пивнушки. Чайки клевали крошки на мокрой набережной. Докеры выгружали с парусника мешки с ароматным кофе.
Надо бы найти укромное местечко, чтобы заночевать. Неподалёку я увидел груду тяжёлых персидских ковров, скатанных в рулоны. Я влез на эту груду и запрятался между коврами.
ТАЙНА ЧЕТЫРЁХ КОРАБЛЕЙ
Глава двадцать девятая,
в которой я узнаю от старого друга о том, что скрывается в трюмах четырёх больших кораблей
Ой, привет, а вот и ты! Я как раз нашёл для тебя чудесный стишок! — услышал я голос.
Это был Пискля. Откуда он взялся здесь? Впрочем, я был рад его видеть. Кто бы мог подумать, что последним моим другом в этом мире останется мышонок...
— Мне уже не нужны стишки, — поумерил я его пыл.
— Да ты послушай!
И он с ходу начал декламировать:
— Ну как?
— Хорошо, наверно. Но не для меня.
— Отчего так мрачно?
И тогда я всё ему рассказал. От начала и до конца. Мне нужно было с кем-то поговорить, выплеснуть свою боль.
— Эх... — вздохнул Пискля, когда я закончил. — Для тебя и правда настали чёрные времена. Но дела ещё хуже, чем ты думаешь. Я знаю новости. Сногсшибательные!
— Я тоже всё знаю, — вздохнул и я.
— Ничего ты не знаешь! Это самые свежие новости. Ещё и получаса не прошло, как я узнал их от Бома, корабельной крысы с масляным хвостом. Поэтому ты меня и встретил в порту.
— Я как раз удивился — что это ты тут делаешь...
— Да вот пришёл навестить Бома. Он сегодня празднует день рождения своего хвоста.
— Как это? У хвоста и у него самого разные дни рождения?
— Представь себе. Он питает слабость к своему хвосту. Сам он отмечает день рождения раз в году, а его хвост — два раза в месяц. Вот сегодня, например, его хвосту исполнилось шестьдесят семь с половиной месяцев.
— Ну хорошо, я за него рад, — а что за новости?
— Замыслы Братства суеверных куда коварнее, чем ты думаешь.
Вдалеке голосил пьяный матрос. Он пел грустную песню о бессердечной русалке, которая свела сума молодого морехода и утащила его на дно.
— Что ты имеешь в виду?
— О, ты сейчас упадёшь!.. Так вот, план Братства суеверных предполагает три этапа. Первый закончится с уничтожением на острове последней чёрной кошки.
— То есть меня.
— Но это не конец. Есть ещё два этапа.
Пискле удалось полностью завладеть моим вниманием.
— На втором этапе они расправятся со всеми серыми кошками и вообще с теми, у кого есть хоть малюсенькое тёмное пятнышко.
— Ты выдумываешь!
— Да чтоб мне никогда больше не попробовать сыра!
— А на третьем?
— Они уничтожат всех кошек.
— Всех?
— Всех без исключения. Независимо от цвета.
— И даже белых?
— Да.
— Но как они убедят людей пойти на такое?
— Они объявят, что белые кошки — это на самом деле чёрные, которые изменили свой цвет, чтобы спастись.
— Я тебе не верю. Ты это всё сочиняешь на ходу.
— Пусть у меня усы отвалятся, если я вру! Бом подслушал разговор капитана корабля с высокопоставленным членом братства.
