Последний бой Йони - [72]

«Мы все стреляли изо всего имеющегося у нас оружия, — рассказывает Дани Даган. — Я тоже, хотя был водителем бронетранспортера, всякий раз брал свой „Калашников“ и стрелял, чтобы участвовать в бою. Поступает приказ: „Дани, назад!“ — и я опускаю „Калашников“ и еду назад. „Вперед!“ — и я еду вперед. Так, между делом, я все время стреляю». Стрельбу по башне Шауль в основном согласовал с Аликом, который остался на позиции КП Йони.

Омер, командир второго бронетранспортера из первой пары, также сначала приблизился к терминалу. Он позвал Йони по рации, чтобы узнать, не нужна ли тому помощь, и, не получив никакого ответа, продолжал, как было предусмотрено, двигаться к военной базе и «МИГам».

Вторая пара бронетранспортеров, ответственных за территорию к северу от терминала, прибыв в район терминала, повернула налево, на площадку компании «Shell». Оттуда следовало найти путь во двор, прилегающий к терминалу с севера и, по сути, служивший площадкой перед входом в него со стороны старого шоссе, ведущего от городка Энтеббе. Столкнувшись с преградившим им путь забором, они вернулись назад и подошли, в поисках другого прохода, к контрольной башне. Увидели перед собой «мерседес» с распахнутыми дверцами и работающим мотором. Снова повернув налево, нашли после повторных попыток путь к северной площадке. По мере продвижения бойцы стреляли по одиночным угандийским солдатам, которые представлялись им опасными. Стреляли также по генератору, поставлявшему электричество старому терминалу, — в результате было погашено большинство огней на терминале и вокруг него. Наконец расположились на позиции, преграждающей доступ к воротам со стороны шоссе, что спускается вниз от Энтеббе. И стали громко звать — так было запланировано — тех заложников, кто мог в суете боя укрыться там. В этот момент до них добрался Ифтах с несколькими своими людьми, они были заняты прочесыванием двора к северу от здания. После сопровождавшейся приветственными криками встречи Ифтах вернулся в южную часть терминала, где были сосредоточены силы вторжения и заложники.

Муки тем временем вышел из здания — взглянуть, как занимаются Йони, и тут же вернулся в зал, чтобы приступить к эвакуации заложников. Алик расспросил врача о состоянии Йони, и тот с мрачным видом сообщил ему, что дела очень плохи. Алик заранее предупредил Давида: «Если не позаботишься о нем как следует, будешь иметь дело со мной». Плохо зная Давида, который был новичком в Части, Алик думал таким образом обеспечить Йони достойный уход. Войдя затем в зал, Алик предложил сменить Муки, чтобы тот мог заняться выполнением других задач. Муки, со своей стороны, попросил Алика подойти к четвертому самолету, к тому времени приземлившемуся, который должен был эвакуировать бывших заложников из Энтеббе. Видимо, он узнал, что самолет по ошибке остановился вдали от запланированного места, и необходимо было приблизить его к терминалу.

Для этой цели Алик взял с собой Илана, и они пошли к взлетно-посадочной полосе. Вдруг рядом с ними раздался выстрел с верхушки контрольной башни, и они прижались к стене. Пройдя еще несколько шагов, они встретили у башни Дана Шомрона и в ответ на его вопрос объяснили, куда идут. Алик и Илан шли сейчас к той самой полосе, по которой всего минут двадцать тому назад, после стычки с угандийскими часовыми, мчались в противоположном направлении. Они просили по рации у КП предупредить бойцов Голани, охранявших самолет, о своем приближении, чтобы те ненароком не открыли по ним огонь. Шли осторожно — оружие на взводе, чувства обострены, — опасаясь, что из высокой травы вдруг выскочит черный солдат. По дороге Алик рассказал своему напарнику, что Йони ранен в грудь.

Проходя мимо места первой стычки, они заметили на полосе тело одного из часовых. А вскоре дошли до самолета, где встретились с бойцами Голани, расположившимися вокруг «геркулеса». Шестнадцать солдат и офицеров Голани служили резервной силой и должны были помочь в эвакуации освобожденных заложников. Сказав пилоту, чтобы он подъехал поближе, Алик и Илан, не задерживаясь, зашагали к терминалу.

К тому времени, как они вернулись к зданию, Йони уже отправили оттуда. Давид успел перевязать ему раны: на спину и грудь в местах поражения наложил вазелиновые бинты, а сверху — бинты из индивидуального пакета первой помощи, в основном чтобы обозначить пораженные места врачам, которые будут заниматься Йони в самолете. Без санитара, которого Йони в Лоде вывел из состава участников операции, у Давида не было возможности сделать что-либо еще. Он предпочел побыстрее отправить Йони туда, где существовал хоть какой-то, пусть ничтожный, шанс спасти ему жизнь.

Но кровь непрерывно вытекала из артерий, а с ней уходила и жизнь Йони, которая уже едва теплилась в нем. Давид и Арнон погрузили Йони на носилки, «и тут к нему вернулось сознание… видимо, проснулись солдатские рефлексы. Кругом слышалась стрельба, было шумно, и у Йони возникло нечто вроде реакции на команду „встать“»[91].

Шауль, выйдя из своего бронетранспортера, пешком прошел на площадку. Он хотел помочь в организации отправки заложников и бойцов и увидел, как на площадке занимаются Йони. Дани Даган, который просил Шауля по возможности выяснить, в каком состоянии Йони, получил неверную информацию, что у Йони «средняя степень ранения».