Последний барьер - [83]

— Ах, мерзавцы! Ну я вам сейчас дам! — раздается вдруг яростный крик. Крепкого сложения дядька в желтой брезентовой куртке, никем не замеченный, подкрался совсем близко и угрожающе потрясает удочкой.

— Это что — ваша лодка?!

Ребята мигом бросаются наутек по мокрой луговине к кустам, а вдогонку им несутся громкие проклятия:

— Воры! Бандиты! Я вам покажу!

Разгоряченные бегом, они останавливаются и, тяжело дыша, глядят из-за деревьев в сторону реки.

Бамбан плюхается на землю. Страх на время перебив боль, но зато теперь кажется, будто больную ногу режут ножом. Зумент с досадой вспоминает, что сверток с едой остался в лодке; будучи за пазухой, он мешал орудовать ножом. Вскрытая банка сгущенного молока у Цукера опрокинулась, когда он бежал, и все содержимое вытекло. Спустив брюки и задрав рубаху, он водит пальцем по животу, слизывает сгущенку, чтобы хоть не все пропало.

— Неплохо прокатились на лодочке, дорогие товарищи, — ехидно отмечает Струга.

Они идут берегом. «Река» делается все уже и вскоре кончается в заболоченном соснячке.

— Хороша река! Красавица! — косится Струга на Зумента.

Пасмурный день уже переходит в вечер, когда вновь начинаются поля. Вдалеке желтовато мерцает окно дома. В молчании ребята расправляются с остатками еды, причем с Зументом, конечно, делятся Бамбан и Цукер; Струга же только невразумительно мычит и другим не дает ничего.

— Надо подобраться к тому дому, и что-нибудь раздобыть, — говорит Зумент. — Утром жрать будет нечего.

Цукер и Бамбан остаются ждать на опушке, а оба атамана исчезают в темноте. Полазив по двору и под навесом, заставленным телегами и разными инструментами, безрезультатно попытавшись проникнуть в клеть, Струга с Зументом натыкаются возле хлева на клетки с кроликами. Открыв задвижку, Зумент просовывает руку и нащупывает теплый мягкий ком, но кролик резко отскакивает вбок и, шмыгнув мимо локтя Зумента, выпрыгивает из клетки и тут же исчезает в темноте.

— Дура, за уши хватай! — шепотом говорит Струга.

В клетках топочут встревоженные зверьки. Теперь Зумент действует осторожней; ухватив наконец кролика за теплые уши, вытаскивает наружу. Кролик непредвиденно тяжелый и, брыкаясь как дьявол, царапается острыми когтями. Держа добычу от себя подальше, Зумент смотрит на Стругу. Тот тоже ухватил одного длинноухого. Но тут, как и следовало ожидать, в дело вмешивается собака. Причем пес оказался из молчаливых, подкрался без звука и вцепляется Зументу в ногу пониже колена. Зумент издает дикий вопль, делает невероятный скачок и отбрыкивается, но дворняга не думает отступать. Пятясь, Зумент размахивает перед собой кроликом и ретируется со двора.

Теперь у пса прорезается голос. С яростным лаем он бросается на налетчиков. Зумент выхватывает нож, но он слишком короток, чтобы им можно было поразить животное. В окнах дома загорается свет, скрипит отворяемая дверь.

— Кто там? — слышен тревожный голос.

Зумент размахивается, что есть силы бьет кроликом по собаке и бежит со всех ног вдогонку за Стругой. Позади слышен лай, визг, голоса людей.

— Ты чего же, даже кролика удержать не смог? — смеется Струга, глядя на Зумента, который где-то упустил свою добычу. — А собираешься с банкирами расправляться.

Зумент молчит и, нагнувшись, ощупывает ногу. Брюки порваны, нога в крови.

— Заткнись!

Достигнув лесной опушки, Струга разбивает голову своего кролика о первое же дерево. На свист подходят Бамбан и Цукер, и все четверо углубляются в чащу леса. Там они разжигают настоящий костер. Наконец-то можно согреться. Ребята стоят нагишом вокруг огня и держат в руках мокрую одежду, башмаки они надели на воткнутые в землю у костра сучья. Тепло и свет быстро поднимают настроение, и жизнь уже не кажется такой мрачной и безысходной.

— Так, голуби, дело не пойдет, — говорит Струга. — Мотаться по лесам и болотам нет никакого смысла. Кроликами нам не прокормиться. Завтра выходим на дорогу. Обчистим деревенский магазин, приоденемся, водяры добудем.

— Завалимся. Такие номера можно откалывать, когда отойдем подальше.

— А когда мы отойдем подальше? Иди-ка придержи ноги!

Последняя фраза адресована Цукеру и Бамбану.

Струга взял кролика за уши, а оба подчиненных крепко ухватили тушку за ноги и распластали на земле.

— Честно говоря, Жук, эта затея с Турцией мне сейчас кажется сильно хреновой, — продолжает Струга, принимаясь обдирать кролика. — Пока мы туда будем добираться, пройдет много времени, и нас все равно накроют.

— А здесь чего делать?

— Да то же самое, что у твоих турок. Мало тут фраеров с лопатниками? У меня есть одна знакомая девка. Пришвартуюсь у нее, а по ночам буду работать.

— Дурила! Да разве есть здесь возможности? — возражает Зумент. — Надо на поезд, я же сказал. Недалеко от границы долбанем какой-нибудь ювелирный магазинчик. Набьем карманы золотом, а за границей — сам знаешь у кого золото, тот и господин. Там никто не станет спрашивать, где взял, лишь бы звенело!

И Зумент взахлеб, не жалея красок, развивает заманчивые, давно вынашиваемые планы. Он вошел в раж, и танцующие отблески пламени делают его похожим на индейца из романа Майн-Рида.

— Мы разве обязаны оставаться в Турции? На первом же корабле чесанем в Америку. А там вся полиция заодно с бандитами. Во всех газетах про это пишут. Но сперва надо к туркам; говорят, они на наших глядят косо. Можно бы и в Швецию, но тут море мешает.