Последний альбом - [30]

— Землю в бочке оставил? — прервал Кирилл Сашины размышления. — Надо пойти забрать. Просеять, посмотреть, нет ли каких семян. Пойдем, я тебе кое­что покажу.

Они обошли журчащие устройства с кустами помидоров и огурцов и оказались в уг­лу, где под большой лампой в горшке зеленел какой­то маленький кустик. Приглядевшись, Саша вздернул брови и посмотрел на Кирилла:

— Это то, что я думаю?

— Уверен, — у Кирилла горели глаза. — Одуванчик, Сань. Настоящий. Сам пророс под светом, прикинь? Вот выхаживаю теперь. Говорят, из них можно салаты неплохие делать. Вроде их и раньше многие любили есть, а сейчас наши­то оглоеды как обрадуются такой прибавке к рациону...

Кирилл мечтательно улыбнулся и напомнил Саше то ли хорька, то ли суслика из старого­старого мультика про ледниковый период. Что­то там с одуванчиками тоже было связано, правда, уже невозможно было вспомнить, что именно.

Кирилл вздохнул, заморгал и отошел к столу, на котором лежало несколько инструментов, все из металла желтых оттенков. «Бронзовый век, — вдруг подумал Саша, разглядывая утварь, изготовленную из старых тарелок для ударных. — Такой вот извращенный постиндустриальный бронзовый век».

Когда стало налаживаться хозяйство, потребовались разнообразные инструменты. Самым простым способом изготовления различных металлических предметов — ножей, скребков, лопат — оказалось производство из ломаных и потрескавшихся тарелок для ударных, которых на базе было навалом. Потом в ход пошло и кое­что из нового «железа». Особенно ценились тарелки райд, так как они больше, тверже и толще остальных. Из райда можно было изготовить даже топор. Крэши и хеты уходили на предметы поменьше. У Саши был бледно­желтый нож из «Сэбиана», служивший ему верой и правдой уже полтора года.

Покопавшись, Кирилл взял какую­то лопатку и стал ковырять ею землю вокруг одуванчика.

— Я, пожалуй, пойду домой. Устал сегодня что­то сильно, — сказал Саша.

— Давай, — протянул Кирилл, не оборачиваясь. — Я пока тут поковыряюсь, надо еще кое­что сделать.

Он часто любил задерживаться в оранжерее допоздна, его электрическое солнце не садилось круглые сутки, и Кирилл с удовольствием работал, пока не начинал валиться с ног от усталости.

Подхватив лопату, Саша развернулся и пошел в сторону темневшего вдалеке проема, за которым находился вход на территорию основной базы. Раньше там было несколько репетиционных комнат, а теперь находилась основная жилая часть. Музыканты жили там же, где когда­то репетировали, оставив за собой те помещения, где застала их катастрофа. Спали на матрасах из поролона и ковролина, играли, ловили крыс, по очереди готовили на всех еду в специально оборудованной столовой. Только Силовику так и не досталось комнаты рядом со всеми остальными, и он по­прежнему жил недалеко от лестницы наверх, около холла.

Впереди показались первые двери жилой части подземелья, а чуть подальше уже светился теплым желтым прямоугольником вход на базу. Саша прошел еще один пролет коридора и нос к носу столкнулся с ментом.

Силовик стоял возле своей двери и сосредоточенно приделывал к ней какую­то ерунду.

Саша присмотрелся и увидел табличку с гордой надписью «Участковый», обломанную с правой стороны и привинченную к фанерной двери двумя саморезами.

Силовик закончил ковыряться, залихватски сдвинул на затылок видавшую виды ушанку с кокардой и удовлетворенно рассматривал свое творение.

— Каково, а? — немного гнусаво и как­то особенно, как могли делать только менты, растягивая гласные, сказал он. — Тут, правда, было написано «Участковый врач», а я укоротил. В одной из комнат нашел. Хоть видно, что за человек живет, какая должность. Не то что вы — живете там в бедламе, как хиппи какие­то, — сказал Силовик назидательно и уставился на Сашу своими рыбьими глазами, ожидая произведенного эффекта.

Кто такие хиппи, боец скорее всего представлял себе очень приблизительно.

— Ну ты и псих, — коротко сказал Саша и пошел дальше.

Силовик ничего ему не ответил, немного постоял и нырнул обратно в свою нору.

В последнее время Силовик поуспокоился и только иногда цеплялся к кому­нибудь по мелочам, поэтому ребята перестали обращать на него внимание.

Саша прошагал последнюю часть коридора, от которого во все стороны ответвлялись боковые проходы, местами освещенные, местами темные. Обитатели подземелья уже давно обследовали все помещения в этой части бомбоубежища и теперь планомерно обустраивали их под разные хозяйственные нужды.

Оставив позади последний изгиб коридора, Саша зашел на территорию «большой» базы и поздоровался с отдыхавшими после работы металистами. Они занимались обслуживанием той части хозяйственных помещений, где стояли силки на крыс и была рассыпана приманка, изготовленная из отходов Кириллова производства. Эти помещения соприкасались с массой непроходимых для людей коммуникаций и шахт, но для маленьких серых зверьков они были, наверное, просто королевскими апартаментами — крыс тут всегда было больше, чем где бы то ни было на базе.

Саша миновал еще несколько темных, нежилых помещений и оказался дома — этот уголок базы принадлежал ему и его друзьям.