Последние ворота Тьмы - [60]

К северу ров обрезался обрывом, к югу тянулся, насколько хватал глаз. Шоссе пересекало его по мосту, но от Старого Города его отделял чудовищный косой срез Стены. Им оставалось лишь идти вдоль рва до другого моста — но такового нигде видно не было. Однако…

Вдали, на юге, над морем низких заснеженных крыш, возвышалось другое многоэтажное здание с освещенными окнами, уступчатое, похожее на горный хребет — если Лэйми не ошибся, это было здание Инициативы Эменная, ещё более богатой и влиятельной здесь, чем в Пауломе.

Они пошли к нему, испуганно оглядываясь — с востока уже доносились исступленные вопли, а на снежной белизне крыш метались розоватые отблески занявшихся там пожаров. Итак, одержимые были и здесь и им пришлось пробираться дворами, минуя множество заборов.

Свет здесь не горел — во всем районе не было видно ни одного огня — но очень скоро они заметили первых тварей: те небольшими группками сновали туда и сюда. Затем их стало так много, что каждый раз, пересекая переулки, они подолгу дожидаясь, пока те окажутся пусты в оба конца, насколько хватал глаз. Лэйми словно оказался в аду — его руки, живот, бедра были ободраны бесконечными заборами, через которые он перебирался, утопающие в мокром снегу босые ноги выли от боли, и остальное тело болело лишь немногим слабее, кроме, разве что, головы — как оказалось, длинные волосы имеют не только эстетическую ценность. Но самым мучительным его ощущением был всё же душивший его липкий, мучительный страх и его сердце бешено колотилось, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди.

Ему очень хотелось поверить, что всё это происходит в каком-то чудовищном сне — он не представлял, что может так сильно бояться за свою жизнь, за жизнь Лэйит, за Охэйо. Не очень приятно сознавать, что тебя в любой миг могут убить. Он вздрагивал от каждого шороха, пока не начал бояться уже сойти с ума. Каждый раз тревога оказывалась ложной. Твари шли мимо, не замечая их, но это приносило не облегчение, а только продолжение муки.

Всё это длилось, казалось, уже целую вечность — и Лэйми непритворно удивился, обнаружив, что забор, из-за которого он выглядывает, отделен лишь улицей от ворот Инициативы. Её защищала частая решетка из заделанных в бетонный фундамент толстых стальных прутьев высотой метров в шесть. С возвышавшихся за ней ажурных прожекторных вышек падал яркий свет; их дополняли стоявшие с внутренней стороны ограды желтые фонари. Людей в обширной пустом дворе видно не было, но снаружи у ворот толпились одержимые — их было сотни две или три.

8.

— И что теперь? — зло спросила Лэйит. — Мы перелетим забор, бодро помахивая ресницами?

— Нет. Попробуем прорваться, — Охэйо полез в сумку и вытащил длинную тонкую гранату. — У меня есть сюрприз для этих гадов.

— Не думаю, что нам стоит… — начал Наури, но Аннит уже зубами вытащил чеку. Широко размахнувшись, он метнул гранату — однако не в тварей, а куда-то в сторону. Она со стуком покатилась по земле и негромко разорвалась. В воздухе заклубилось облако белесого пара. Ветер снес его на тварей и там мгновенно началось нечто странное — они всё задергались, падая на землю и корчась в конвульсиях.

— Что это? — спросил Лэйми.

— Что-то фосфороорганическое, — Охэйо пожал плечами. — Оно нарушает передачу нервных импульсов или делает её гиперактивной, точно не помню. Я стащил эту штуку в Подгороде. Жалко, что только одну.

— И не сказал нам? — возмутилась Лэйит.

— Я не был уверен, что подействует. У Переродившихся другая биохимия, но здесь изменения зашли, похоже, не очень далеко. В Одиноком Городе могло быть иначе.

Теперь на земле корчилось уже сотни две Переродившихся. Их конвульсии страшно напомнили Лэйми конвульсии отравленных тараканов. Несколько десятков тварей ещё держались на ногах, но явно полностью утратили ориентацию.

— Вперед! — заорал Охэйо, первым спрыгнув с забора.

Они все побежали за ним и остановились у ворот, колотя по прутьям и крича, что было сил, то ли от страха, то ли от ярости. Никто, однако, не отвечал им и Лэйми оглянулся.

К ним бежали сразу с двух сторон, очень торопливо, спотыкаясь и падая на ходу. Переродившихся были десятки или сотни — точно он не мог сказать. От страха у него помутилось в глазах. Не то, чтобы он был такой уж трус, просто умирать беззащитным было очень противно — он понимал, что, едва дойдет до рукопашной, их сомнут в считанные секунды. Но тут с крыши Инициативы, наконец, загрохотали автоматные очереди. Алые росчерки трассирующих пуль прошивали черные фигуры, сбивая их на землю, и летели дальше. А потом створки ворот разошлись. Лэйми не помнил, как миновал их. Теперь собственный страх вызывал у него омерзение.

9.

Всего получасом позже он стоял у выходившего на северный фасад здания окна, бездумно глядя на горы. Их склоны терялись в мутных облаках — вполне нормального, впрочем, оттенка. Один из парней уже объяснил им, что здесь, в Эменнае, есть защитные генераторы, которые боролись с Сугха; до сих пор её тучам не удавалось сомкнуться над городом.

Инициатива Эменная оказалась очень похожа на приютившую их в Пауломе. Составлявшая её независимая молодежь точно так же уходила от родителей и жила совместно, за счет того, что могла заработать. Дела у них здесь шли неплохо. Здание оказалось прекрасно отделано и Лэйми поразила царившая в нем удивительно спокойная атмосфера — неяркий желтоватый свет, ровные голоса, небольшие группки парней и девушек, занимавшихся какими-то полудетскими делами — как будто вокруг не толпились орды нелюдей. У них было в достатке еды, газ и даже горячая вода; тонны книг и видеокассет обеспечивали им досуг, а на складе беглецам удалось разжиться очень подходящей к здешнему климату одеждой. Теперь их, в числе прочих, защищали стальная ограда, окружавшая огромный двор здания и батальон автоматчиков — Инициатива имела теперь даже свои вооруженные силы. Популярность и влияние её в Манне быстро росли. Она стала практически независимой как в финансовом, так и в административном отношении. Теперь она осталась последней силой, противостоящей наступающему хаосу.