Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница - [384]

А что уж там подумает королева Моргана, обнаружив, что ее замыслы касательно Розового замка потерпели крах и виной тому – не кто иной, как Александр, игрушка в ее руках, помянутого молодого человека нисколечко не занимало. Соблазн утратил силу. Иная магия подчинила его себе. Поиски его почти завершены, и собственный Грааль завоеван.

И вот кавалькада тронулась по дороге на север, смеясь и ликуя и провидя впереди лишь счастливое будущее и исполнение всех желаний.

Погода стояла ясная, ехали путники мирно, без всяких происшествий, – настоящее свадебное путешествие, радостно говорила Алиса, – и со временем поднялись на лесистый холм, откуда открывался вид на долину реки Эден.

Солнце как раз садилось – одетое текучей вуалью прозрачного, шафранного цвета облака. И столь же ослепительно сияли деревья и заливные луга; их пышное по летней поре убранство отливало зеленоватой и золотистой бронзой, и тут и там взгляд различал черный проблеск остролиста и ели, и все на свете – и лес, и изгородь, и каменную насыпь – заходящее солнце обвело четким контуром фиолетовых и темно-индиговых теней. И тут и там прохладным блеском вспыхивала река, что, изгибаясь, текла через луг и поросшие лесом, пышно вздымающиеся холмы.

– Розовый замок вон там, – указала Алиса. Они с Александром ехали чуть впереди кавалькады.

– Далеко ли?

– Еще миль десять. Завтра еще до полудня доберемся. Славно, что сегодня так далеко доехали. – Девушка снова указала рукою. – Вон там, за буковой рощей, на дне долины, стоит небольшая обитель, где нас охотно приютят на ночь. Кстати, нас там ждут. Мы обещали завернуть туда на обратном пути, а час назад я отправила вперед Берина.

– Как, опять монастырь! – На сей раз в голосе его – а владел им юноша далеко не столь хорошо, как его дама, – отчетливо прозвучала досада нетерпеливого влюбленного, и на щеках Алисы заиграли ямочки.

– Да, так. В известном смысле – наш собственный, а теперь и твой тоже. Там похоронена моя мама.

– Прости меня.

– Нет нужды извиняться. Сюда я совершила первое в своей жизни паломничество – так мне рассказывали – в двухлетнем возрасте. Отец всегда сюда ездит по особым датам: в годовщину их свадьбы, в день ее рождения и в мой тоже – он же день ее смерти. Думается мне, что для него это – место, где они видятся и по сей день.

– Тогда я бы предположил, что герцог затворится здесь, рядом с твоей матушкой и ближе к дому, а не в какой-то там обители Святого Мартина.

– Это женский монастырь. – Встретив взгляд мужа, Алиса звонко рассмеялась. – Да, дорогой господин мой и лорд, боюсь, что вас и всех прочих даже на порог не пустят!

– А ты и твои прислужницы станете почивать в тепле, на мягких перинах! Ну что ж, примирюсь и с этим, – отчетливо произнес Александр, – но лишь на одну-единственную ночь. А после того, дражайшая моя супруга, ежели хоть кто-нибудь – аббат ли, монахиня или сам верховный король – еще раз попытается помешать мне уснуть в твоей постели…

– Никто и не дерзнет. А, вон и монастырь, видишь? Ну разве не прекрасен этот розовый камень? Среди деревьев он точно в оправе. Вот и Розовый замок так же выстроен. Не вернуться ли нам назад, посмотреть, как там отец? Ох, и еще, Александр…

– Любовь моя?

– Когда мы доберемся-таки до Розового замка, обещаю тебе, что перины там и впрямь мягкие!

Александр развернул коня и бок о бок с женой поскакал назад, к герцогским носилкам.

– Иного я и не ждал, – со смехом отозвался он и добавил: – Да только крепко уснуть мне вряд ли придется, ненаглядная моя Алиса!

Глава 35

Когда наконец вдали показался Розовый замок, обнаружилось, что граф Мадок, принарядившись, как и подобает хозяйскому родичу, дожидается у ворот. А при нем – отряд его людей, и все, как нетрудно заметить, в полном вооружении. Позади, во внутреннем дворе, у лестницы, ведущей к парадному входу, стоял управляющий замком Бельтран – выздоровевший, с ключами в руке, – а вокруг него теснились обитатели замка. Толпа сошлась многолюднее, чем обычно, – тут и земледельцы-арендаторы со своими поденщиками, и работники усадьбы, и конюхи, и домашняя прислуга, – словно Бельтран, чуя недоброе, постарался собрать как можно больше герцогских подданных. А рядом с ним высился Джошуа, облаченный в подобающие его званию одежды (надо думать, женщины замка постарались!) – вроде тех, что он носил в бытность свою управляющим при королеве Хродехильде.

Герцогский паланкин несли во главе процессии; по обе стороны от него ехали Алиса и Александр. Когда маленький отряд в полдень остановился подкрепиться, Ансерус принялся настаивать, чтобы последний отрезок пути проделать верхом; чтобы попусту не тревожить своих вассалов, сказал он, хотя Алиса про себя заподозрила, что отец не хочет выказывать никаких признаков слабости перед Мадоком. Но в конце концов герцог согласился-таки завершить путь так же, как и начал, – ведь путешествие и впрямь его утомило. Паланкин, правду сказать, походил скорее на парадный выезд венценосной особы, нежели на носилки больного. Герцог восседал среди подушек, с достоинством выпрямившись; занавеси предусмотрительно отдернуты, дабы все видели, что он полностью, и даже великолепно, одет, на груди переливается драгоценное ожерелье, а на руке соцветием мелких рубинов сверкает великолепное герцогское кольцо.