Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница - [383]

– Нет! – яростно вознегодовал Александр.

В следующий миг юноша охотно взял бы назад неосторожное восклицание, но герцог только искоса глянул в его сторону, явно забавляясь:

– Вот именно, что нет. Хоть он и приходится мне отдаленной родней, не хотел бы я, чтобы дочь моя носила его имя. А вам оно, я так понимаю, известно. Мадок из крепости Банног-Дун.

– Тот самый? – задохнулся Александр.

– Тот самый.

– Так вот что за дело увело его на север от Темной башни?

– Полагаю, да. Вы рассказывали, что королева отослала Мадока на север с каким-то поручением, а граф Ферлас вернулся с известием, что тот «уже вступил во владение и надежно закрепился». Речь, полагаю, идет о браке и о передаче Розового замка.

– А королеве в том какая корысть? Ей нужно, чтобы один из ее людей утвердился в тех краях, завладел крепостью в самом центре Регеда?

– Здесь мы можем только гадать. Но, наверное, вы правы.

– И он уже там и «вступил во владение»! Скажите, сэр, а может ли граф Мадок удерживать замок против вас? Может ли он воспрепятствовать вашему возвращению?

– Вот в этом я сомневаюсь. Людей с ним не много, а мои слуги ему не пособники. Кроме того, пока он и не подозревает о том, что мне известны его замыслы. Надо думать, Мадок рассчитывает, что его примут как сговоренного жениха моей дочери. Но ежели он откажется уехать по моему слову и если он призовет своих союзников, ну что ж, я уже немолод и прихварываю, так что изрядно опасаюсь за своих подданных.

– И потому вам нужен мой меч. Конечно же, он в вашем распоряжении! – с нетерпеливым исступлением воскликнул Александр. – Но что до леди Алисы… Вы говорите, этот брачный союз предполагался и обсуждался, но ведь договоренности не было? Они ни словом о нем не поминали, даже притом, что… я имею в виду, хочет ли она… дала ли она согласие?

– Да, дала. Из чувства долга. Но от долга этого, – улыбнулся герцог, – дочь моя отказалась без всякого сожаления. И сама завела речь об ином браке. Алиса объявила мне, что выходит замуж за вас. С вашего согласия, разумеется? Нет, мальчик мой, отвечать не обязательно. Вы лучше дух переведите и налейте себе еще вина.

Глава 34

Два дня спустя, еще одним прелестным летним утром, они обвенчались в монастырской часовне. Обряд совершил сам аббат Теодор. Впервые после приступа герцог покинул свою опочивальню, и, хотя движения его были по-прежнему замедленны, на ногах он держался вполне твердо, а при виде счастья дочери старик испытал такое облегчение, что глаза его засияли и вовсе по-молодому. К алтарю юную чету сопровождал серьезный отрок в белом одеянии послушника – Александр не встречал его прежде, но юноше дали понять, что это и есть Хлодовальд, франкский принц, тот, что приехал из Тура вместе с герцогом и привез с собою реликвию, которую сам называет Граалем, дабы передать ее на сохранение в обитель Святого Мартина.

После венчания состоялась краткая служба, а затем, помолившись и возблагодарив Господа, новобрачные уселись за стол вместе с аббатом, герцогом и принцем Хлодовальдом в аббатской гостиной, в то время как во дворе люди герцога готовились к отъезду, назначенному на тот же день. Гостиник, правда, настоятельно отговаривал больного, но теперь герцогу не терпелось отбыть, так что он согласился путешествовать в Алисином паланкине. А сама девушка была только рада ехать верхом рядом со своим новообретенным супругом по дороге – ох, какой же бесконечно долгой дороге! – домой.

Бесконечно долгой, потому что решено было – почти что негласно, – что первую брачную ночь должно отложить до прибытия в Розовый замок. Для супружеских утех монастырь – место неподобающее, а постоялых дворов на пути встречалось не много, и все – не из лучших. Ехать, памятуя о здоровье Ансеруса, предстояло медленно, заночевав в пути по меньшей мере раз, и трудно было сказать наверняка, сколько миль проделает кавалькада, прежде чем герцогу потребуется остановка и отдых. Более того, Алиса искренне считала, что будущему лорду Розового замка должно назвать ее своею, а вместе с нею и ее обожаемый дом – под кровом этого самого дома.

В замок загодя послали гонца с известием об их скором прибытии. И ничего более; ни слова о браке; ровно столько, сколько нужно, чтобы все вассалы и отчасти поселяне собрались в замке, по обычаю своему, дабы приветствовать возвращение герцога. Им-то он и собирался тотчас же объявить о замужестве своей дочери, а затем явить людям их нового господина.

Хотя для графа Мадока все это должно было обернуться тяжким ударом, Ансерус никоим образом не считал, что весенний обмен письмами его к чему-то обязывает. Ни одна из сторон не связала себя словом, а то, что Мадок, в заносчивости своей, узурпировал хозяйскую власть, не оставляло места сомнениям, что обитатели имения, равно как и соседи, поддержат герцога и помогут ему избавиться от захватчика. Как бы ни был Мадок разочарован и зол, он мало что мог – находясь в замке на положении гостя, с жалкой горсточкой своих людей. Ансерус, который в жизни своей никого не боялся, не испытывал страха и перед молодым своим родичем. Не исключено, что завяжется словесная перепалка, возможно, зайдет речь и о нарушении обещания, но в ответ прозвучит слово куда более опасное – «предательство», а после того что Мадоку останется? Лишь смириться с неизбежным, сообщить королеве Моргане о своей неудаче, а затем возвратиться в собственные края и там строить козни противу мирного королевства, прекрасно сознавая при этом, что и про королевины, и про его собственные интриги знают и в любой момент могут доложить королю.