Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница - [382]

– Ну что ж, – улыбнулся Ансерус, – вот вам один глупец, который сумел-таки отрешиться от собственного безрассудства, а ведь когда то же самое произошло со мною, я был на много лет старше вас! Право же, мальчик мой, забудьте об этом! Думаю, теперь для вас все изменится. Налейте мне еще вина и, будьте так добры, выслушайте, о чем я вас попрошу.

Александр послушно подлил больному вина. Старик откинулся на подушки и помолчал немного, вертя в руках кубок; пальцы его двигались неспешно и казались совсем хрупкими, однако ничуть не дрожали. Когда же он заговорил, казалось, что и голос его вдруг окреп:

– Вы будто бы сказали моей дочери, что, хотя вы, через обет и клятву, посвятили себя двум разным миссиям, ни тем ни другим путем дальше следовать не можете. Один из них – неразумие, утверждали вы, а второй – грех.

Герцог умолк, пригубил вина, затем отставил кубок в сторону.

– Что до пути греховного, эту миссию поручила вам ведьма, жаждущая завладеть силою, на которую у нее нет ни тени права. Так что об обете своем вы можете забыть, и забыть с честью. Ибо даже если бы вас не заставили дать клятву при помощи обмана и колдовских зелий, нельзя с честью совершать грех вынужденный. Вы меня понимаете?

– Да, сэр.

– Что до второго пути: клятва мести принесена вашей матушкой много лет назад и теперь принуждает вас уничтожить убийцу вашего отца; так и о ней тоже вы вправе позабыть.

– Сэр, как можно? Разве это – не священный долг, пусть даже…

– «У меня отмщение, и я воздам», – мягко процитировал герцог.

– Сэр, если вы под этим разумеете, что я должен оставить этого дьявола Марка в покое, предоставив Господу вершить свой суд…

– Господь уже нанес удар свой. Вот что я разумел. Весть достигла меня, едва мы сошли с корабля. Король Марк прикован к постели недугом, и все говорят, что он не доживет до конца года. Вам нет нужды ему мстить. И от этого обета вы тоже освобождены, и с честью.

Александр глядел на собеседника во все глаза, не говоря ни слова. Позже придут облегчение, радость, окрыляющее ощущение свободы, но сейчас освобождение словно создало пустоту. В мыслях его эхом отдавался вопрос: что теперь? Ехать ли ему искать Друстана в унылых северо-восточных краях, и зачем бы, если Марк умирает? Или повернуть на юг и отправиться в долгий путь к Камелоту, чтобы, скорее всего, сражаться под знаменами верховного короля в войнах, что собираются, точно грозовые тучи, на Большой земле? Или же – и теперь этот выбор казался юноше наименее привлекательным из всех – вернуться домой, в маленький, точно игрушечный, Крайг-Ариан, под ласковую, но неоспоримую власть матери?

А как же Алиса? Его надежды, что прежде казались столь бесспорными, столь лучезарными, растаяли как туман, пока длилась беседа. Герцог обошелся с ним по-доброму, но какой же отец благосклонно примет его искания после всех этих недель, проведенных в Темной башне? Честь требовала признания, и теперь у него не осталось ничего, кроме чести.

А герцог между тем заговорил снова:

– Похоже на то, что Марково королевство в Корнуолле принадлежит вам по праву, ежели, конечно, вы намерены на него притязать. А намерены ли?

Александр замялся – но лгать не стал:

– Даже не знаю. Наверное, вряд ли. Матушка мне про него рассказывала: суровое королевство, суровые соседи. А спустя столько лет для меня эта земля – чужая.

– Значит, вы вернетесь в этот ваш Крайг-Ариан и станете хозяйствовать на своей земле?

– Думаю, да. Хотя, пока там матушка и Барнабас, еще один хозяин в замке вроде бы ни к чему.

– Ежели так, то ваш меч пригодился бы мне, Александр, – молвил герцог.

Фраза эта прозвучала небрежно, почти равнодушно. Потребовалось несколько бесконечно долгих секунд, чтобы смысл сказанного дошел до сознания юноши.

– То есть мне проводить вас до дому? Или… или вы разумеете сам Розовый замок? Чтобы я поступил к вам на службу?

– И то и другое. Много ли моя дочь рассказала вам о своем доме?

– Только то, что Розовый замок – самое прекрасное место в мире и что сердце ее всецело принадлежит ему – и вам, милорд.

– А поминала ли она, что вскорости я удалюсь на покой, к жизни, о которой давно мечтаю, – к уединению и молитвам? Я намерен затвориться в монастыре.

– Да, она говорила что-то в этом роде при первой нашей встрече, но тогда я не знал вас, так что и внимания не обратил.

– Тогда послушайте меня сейчас. Прежде чем я приму вашу службу, вам должно кое-что узнать. У меня есть наследник, младший сын отдаленного родича, ныне покойного. Старший его брат владеет землями на севере, а младший – безземельный. Отбывая в Тур, я отправил ему письмо, предлагая встретиться и обсудить возможность брачного союза. В ту пору он был в отъезде; мне не сказали где, но, кажется, я знаю и сам. Так вот, я собирался вернуться к этому делу, как только снова окажусь дома. – (Пауза.) – Вы, возможно, уже слышали о случившемся. Несколько дней назад я получил известия о том, что человек этот уже обосновался в Розовом замке, вместе с отрядом своих воинов, и, кажется, уже почитает себя – это по словам моих слуг – хозяином имения. – (Новая пауза.) – И хотя ничего еще не решено – и даже разговора о том не велось, он полагает, будто помолвлен с моей дочерью и вскорости назовет ее женой.