После запятой - [60]

Наши деды и помидоры с бананами раньше не жрали, так что, нам продолжать и дальше щи хлебать лаптями? — Ребят, хорош, о чем спор-то? Вот я о себе скажу — я все перепробовал — и мульку, и ацетон, и мухоморы — кстати, о наших традициях, и во всем есть свой кайф. Это как с бабами — одним нравятся рыжие, другим — полные, кому-то — чтоб ноги от шеи росли, кому-то нравится только своя жена, а кому-то — все нравятся. — Вот мне лично кайф от водки, да и вообще от алкоголя, кажется слишком тяжелым, мутным. Это удовольствие для пролетариата. И наркотики многие тоже дают грубый кайф. Я торчу только от кокаина. Он такой легкий, удовольствие неземное. — Нет, кокс — это мура, к нему быстро привыкаешь, и отходняк от него тяжелый. — Отходняка от него практически никакого — это тебе не ЛСД, но вот ломка бывает. — А я вот пробовал ЛСД, мне очень по кайфу, плевать на отходняк, он — тьфу по сравнению с тем, что ты испытываешь. — Нет, а я не люблю таких резких перемещений, мне нравится, когда все плавно, легко, просто вокруг все то же самое, но намного красивее. — А я думаю, что годам к тридцати каждый находит свой наркотик. У одних это водка, у других — мак, у третьих — религия какая-нибудь, у четвертых — деньги, у пятых — у меня, к примеру — бабы. — А я думаю, весь вопрос в том, кто на что подсядет. Вот мы в детстве по подворотням портвейн хлебали прямо из бутылки, а нынешние клей нюхают из целлофана. Вот тебе и вся традиция. В наше время тот же клей свободно продавался, но никому в голову не приходило его нюхать. — А потому, что портвейн был дешевый. — Да, все дело в предрасположенности. Вот бывает национальная предрасположенность, бывает профессиональная и бывает поколенческая. А чем это объясняется — черт ногу сломит. Но факт. Теперешние подростки на водку ни за что не подсядут. — Да это просто мода. — А ты обратил внимание, что во все времена не бывает невостребованных социальных запросов? Как только обнаруживаются новые тенденции в производстве или в искусстве, так тут же находятся исполнители, не помышляющие ни о чем другом, как только об этой сфере деятельности. Но и желающих заниматься более старыми профессиями нарождается ровно столько, сколько требуется обществу. Например, никогда не бывает нехватки парикмахеров, вопрос этот всегда решается автоматически, хотя вроде такая странная профессия, никто в детстве о ней не мечтает, но ни одна деревня не остается без своего брадобрея, как и без своей бляди. — Да, я тоже считаю, что зря все носятся с проститутками, в смысле — жалеют, потому что это у них потребность, а не необходимость. Не зря у них один миф на все времена в ответ на обывательское любопытство: как ты дошла до такой жизни — больная старушка-мать, которую нужно содержать, родственник или друг семьи близкий, соблазнивший в нежном возрасте, или оправдание более старших — детей не на что кормить. Не будут же они объяснять каждому, кто приготовился уже нюни распустить и сладострастно посочувствовать, что это единственное занятие, к которому их тянет, как прирожденного механика к машинам. Или как нищие — один мой приятель говорит: «Я им всегда даю деньги, если они у меня есть, потому что я представляю, сколько всего нужно в себе преодолеть, чтобы попрошайничать. Значит, им действительно некуда больше деваться». А я ему говорю: ты пойми, что это тебе лично нужно преодолеть, а им раз плюнуть, для них это легче легкого. Они еще и над тобой потешаются, что попался на мякину. Налей мне тоже. — И мне плесни, пожалуйста. Да, ты прав, каждый находит свой выход из сложившейся ситуации. Другая баба остается в действительности одна с двумя детьми и с больной матерью на руках и открывает свое дело, при котором может дать сто очков вперед любому крутому мужику, я видела таких не раз. — Да, некоторые люди могут действовать только в экстремальных ситуациях, когда у них все в ажуре, они вроде ни рыба ни мясо, а как загонят их в угол, они такое выдают, ахнуть не успеешь. — Да, есть такое — они сами себя и загоняют в угол, потому как могут плясать только от печки. А у меня наоборот — если надо с кем-то соперничать или бороться, я сразу сникаю, мне уже ничего не нужно. Меня бы только оставили в покое, не трогали, только тогда я могу что-либо производить. — Ну ты уникум! У большинства людей все обстоит ровно противоположным образом. Ты или вырожденец, или просто не сознаешь, что действуешь из духа противоречия или чтоб кому-то что-то доказать. — Ну, может, и из духа противоречия, но не чтоб что-то доказать. — Да это одно и то же. Я не знаю, чего вы спорите, еще дедушка Фрейд сказал, что художник рисует оттого, что его не любят, или мало любят, или не так любят, как надо. — Ну, дедушку Фрейда давно уже проехали, его партия и сотоварищи неоднократно добавляли и поправляли, не говоря о других. По большому счету мы действуем, чтобы вызвать ненависть других. — Да ну тебя. Кроме всего прочего, ненависть — это очень опасно. — Начать можно с небольших доз, для прививки, а как иммунитет появится — тогда дерзать. Ненависть — это очень вкусно, когда не ты, а когда тебя. Это заряжает такой энергией! Когда к тебе все ровно хорошо относятся, ты ничего не можешь сделать, ты уже повязан этим хорошим отношением, да и оно само уже свидетельствует, что ты по уши в дерьме или просто блаженный. А если тебя большинство ненавидит, считай, что ты на верном пути. — Ну знаешь ли, Сталина с Гитлером тоже большинство ненавидело, они что, тоже на верном пути были? — Ну, во-первых, когда они жили и действовали, большинство их обожало, ты не будешь этого отрицать. Ленина так до сих пор мало кто ненавидит, он вызывает в лучшем случае раздражение и досаду, как и в то время, что он жил. А в худшем его продолжают обожать, он вне суда. А ведь он начинал всю эту заварушку, но никто не хочет воспринимать его серьезно. Или презирают, или обожают, как какую-нибудь шавку. А он возьми да и — не буду при дамах —… полмира. А чувства, которые он вызывал, заметь, не изменились. А Гитлера со Сталиным ненавидеть начали жертвы, исключительно, да и то не все. Я уж не буду здесь по новой размусоливать, как шли на расстрел или кидались под танки с возгласом: «Да здравствует товарищ Сталин!», или как немцы, проигравшие войну и все потерявшие, продолжали надеяться, что Гитлер не до конца помер и скоро объявится. — Да, кстати, почему от таких людей ожидают воскрешения? Мы ведь тоже в детстве распевали: «Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой»… Я помню, уже здоровая была телка, а все верила, что Ленин не только не умер, но и бдительно за всеми присматривает, за мной в частности. И когда я занималась в отрочестве нехорошим делом, пардон, я не столько боялась, что мама моя застукает и начнет хлестать линейкой по пальцам, как не раз бывало, а стыдилась, что дедушка Ленин в эту минуту в окно заглядывает и очень меня осуждает. Я даже думала, что он такой умный, что и мысли читает, поэтому, когда резко оборачиваешься, его уже не видно, он уже знал о твоем намерении. А вот если обернуться, не думая, как бы случайно, но очень быстро, то можно его увидеть. — То есть ты думала, что он беспрестанно наблюдает конкретно за тобой? — Конечно же нет, я понимала, что он держит под прицелом абсолютно всех, но как Мефисто здесь, Мефисто там, везде поспевает, передвигаясь с быстротой молнии. Но его можно было заманить поближе, занимаясь чем-то предосудительным, тогда он приближался вплотную. Я уже говорила, что тактика у меня была такая — надо было настолько увлечься плохим занятием, чтобы совсем о нем не думать и потом обернуться резко к окну, думая при этом: «Кажется, сквозняк» или что-то в этом роде. Поэтому я перед этим делом, сами понимаете, перед рукоблудием, открывала форточку, чтоб мысли эти были оправданными. — Как интересно. Скажи, пожалуйста, то есть ты его в эти минуты представляла, типа «Ленин в тебе и во мне»? — Слушай, сбавь свой тон психоаналитика, не то больше ничего не буду рассказывать. Практикуйся лучше на своих натурщицах, если тебе так неймется, ты ж у нас натуралист. — Ну чего ты, ладно, я тебя по-хорошему спрашиваю, как коллега коллегу, ты его представляла? — Да ты что, совсем охренел, мне такое и в башку не могло прийти, а если б пришло, то всякое желание бы пропало на веки вечные. Вот кого представляла — не скажу, но попутно и его завлекала поближе, чтоб поглядеть. А то он такой хитрый, на всех сам смотрит, а никому на глаза не хочет попадаться. — Ну и как, тебе удалось? — Что-то я разболталась. А как ты думаешь, если б нет, то запомнила бы я эту историю? Но не спрашивайте, больше ничего не скажу. — Ну а сейчас он тебе является? — А я сейчас больше не оглядываюсь, пусть смотрит сколько влезет, я его больше не боюсь, есть вещи пострашнее. Но учти, больше ни на один твой вопрос не отвечу, уж больно у тебя медицинские интонации. — Да, с Лениным все слишком серьезно обстоит. Ведь этой фигурой заменили чуть ли не образ Христа, а марксистским учением — веру. И все атрибуты святости ему сопутствовали, и тебе ученики, и учение, и притчи всякие. — Да, мне больше всего нравится о том, как Ильич любит детей. Ну знаете, Надежда Константиновна рассказывает: «О, Владимир Ильич так любил детей! Бывало, идет по дороге. А навстречу ему малыш. Он так ласково спрашивает: «Как тебя зовут?» — а ведь мог и топориком по головке!» — Слушай. Это уже неактуально. Но вот что он не только вечно живой, но ему еще и сотворили полунетленное тело — это серьезно. И доколе это будет длиться, одному Богу известно. Ведь то, что ни одно кладбище не соглашается принять его останки, только льет воду на мельницу тех, кто до сих пор против его захоронения. Хотя и всех, кто против, я не могу осудить. Сжечь его и рассеять по ветру — тоже не выход, значит, отравить воздух. — Слушайте, что вы все такие злые, а еще о вере говорите! — Ну а что ты предлагаешь? — Не знаю, но вот мой папа совсем недавно слышал все эти дебаты по телевизору и говорит: «Ну что это человеку все нет покою даже через столько лет после его смерти? Может, возьмем и потихоньку захороним его у нас на даче?» Добрее надо быть. Вы все о любви, о любви, а как доходит до дела… — Слушайте, все-таки, кстати, о любви и о психоаналитиках, а чего вам не нравится идея Фрейда, лично я по себе могу судить, что художник рисует потому, что его мало любят или любят не так. — Скажите, пожалуйста! А кого же так любят? Спроси любого — никого не любят так, как ему надо, а художников всего один процент, если не меньше, от всего человечества. Вот я бы лично на месте психоаналитиков подумал бы на тему, отчего всем кажется, что все эти типы должны воскреснуть? Не иначе как история с Иисусом отложилась архетипически в массовом сознании. Теперь от каждого нового героя будут ожидать подвига воскресения. — Но Иисус вовсе не был героем. — Так и эти все тоже не считали себя героями, они точно так же хотели всего лишь спасти человечество. — Да, но Христа распяли, в отличие от этих. — Так ведь он сам нарывался на это, да еще так откровенно. Ежели он был действительно такой умный, как ему приписывают, то он сам должен был понимать, что играет в игру под названием «Ударь меня», причем свою роль он лепил слишком уж прямолинейно. Если он не уважал современников своих, то мог хотя бы подумать о потомках, что их такая халтура может покоробить. И партнеров он себе выбрал односложных и направлял их не тонко. «Ты трижды отречешься от меня, прежде чем прокричит петух», — почему все думают, что это предсказание, а не приказ? Тем более что до этого он с учениками, и не только с ними, разговаривал в авторитарной форме. — Да, и мне кажется, что его распяли оттого, что слишком уж он всех учил, всем навязывал свои догмы, пусть они были у него самые распрекрасные. И дураку было бы понятно, что дело пахнет порохом. А он ведь был не дурак. А эти слезы и кровавый пот после того, как сам устроил заварушку. И ведь знал же прекрасно, что воскреснет. Иные оказываются перед лицом смерти не по своей воле и не ожидают после смерти ничего, тем более не претендуют на роль учителя грядущего человечества, и то не устраивают такого фарса перед казнью. — Вы так говорите, как будто верите, что он был реальным лицом. — А даже если не был — для миллионов людей он реальней тебя. Сколько человек знают о твоем существовании? А к нему до сих пор миллионы обращаются за заступничеством и еще долго будут обращаться. Тот же Сократ — был ли он реальным человеком или его Платон выдумал? Или Будда — существовал ли он? А Магомет? Но разве это важно при свете того, что они круче завертели колесо истории, чем это удавалось хотя бы одному из тех, в чьем существовании не может быть сомнений? Разве какой-нибудь Наполеон сравнится с ними степенью влияния на человечество? Ну те же Гитлер со Сталиным — ну что они такого особенного делали — ну, поубивали массу людей — так во имя Христа или Магомета уничтожалось гораздо больше. И что после них стало — человечество содрогнулось, поняло, что так жить нельзя, и очистилось. И кто больше всего возмущается их убийствами — верующие люди. А если посмотреть с позиции любой религии — что такое жизнь здесь? Почти по каждой выходит, что это такое наказание или испытание. Если христианский Бог утверждает, что ни один волос с головы человека не упадет против Его воли, то как же христиане могут возмущаться массовыми убийствами, обвиняя в них конкретного человека? В лучшем случае он вообще ни при чем, а в худшем — он исполнитель воли Божьей. С буддийской точки зрения — наработали себе плохую карму и им предстояло ее здесь долго и мучительно исправлять, а оттого, что их таким образом убили, они получили избавление и родятся для более счастливой жизни. А если посмотреть с позиции любой религии, все замученные несправедливо прямиком попадают в рай. Так что откуда нам знать — может, это были великие освободители человечества, они спасли души стольких людей для вечной жизни, если она есть, а сами будут за это гореть вечным огнем. Это тебе не три дня повисеть на кресте, чтобы потом возродиться для вечного блаженства. Может быть, их жертвы на том свете, если тот свет существует, сейчас возносят благодарственные молитвы за освобождение, откуда вы знаете? — Слушай, по-моему, ты несешь ересь. — Да кто ты такой, чтобы судить меня? Откуда мы что знаем? Мы даже не знаем, существовали ли в реальности люди, чьим якобы указаниям мы следуем. Мы не знаем, есть ли тот свет или только этот? Одни говорят что-то про рай и ад, другие про господство материи, третьи говорят, что здесь мы куколки, а со смертью происходит наше рождение и мы превращаемся в бабочек… — Только, ради всего святого, не приводи в пример Чжуань-цзы с его сном о бабочке! Честное слово, обрыдло, сейчас стало модным цитировать его сон к месту и не к месту. — А что, действительно, откуда ты знаешь, ты — это тот, который здесь сидит и хлещет водку или все это кому-то снится? Вот ты можешь мне сказать, куда она сейчас делась? — я на прошлой неделе еще с ней разговаривал, вот как с тобой, а сейчас ее нет. Где она? Мой рассудок не может этого вместить. — И правильно, потому что к рассудку это не имеет никакого отношения. — А к чему же имеет? — К вере. — Ты верующий? И в кого же ты веришь? — В Иисуса Христа, естественно. И в Святую Троицу. И не задавай мне вопросов, что и как, потому что, если ты этого не понял сердцем, словами я тебе не смогу объяснить. Вот как все равно что слепому не смогу объяснить, что такое цвет, ты уж извини. — Ну хорошо, допустим. Раз все так серьезно, можешь ты мне объяснить, где она сейчас находится? В раю? Или в аду? Где-нибудь она сейчас есть? Мы сможем ее потом увидеть? Ответь мне! Может, она сидит по правую руку от Господа? Или спит до Страшного суда? — Не кипятись ты так, я отвечу. По христианской вере, по нашей православной, она сейчас проходит через мытарства. Понимаешь, старик, очень важно знать, была ли она крещеной. Ты не знаешь? — Прости, у нас как-то при знакомстве не принято было спрашивать о вероисповедании, наличии судимости, семейном положении. — Пойми, это вопрос не праздный, если ты хочешь, чтоб я ответил по сути. Вот если она была некрещеной, то я не совсем четко представляю, что дальше бывает. А если ее крестили, то сейчас она проходит через мытарства. Первые два дня ее душа находилась подле тела, у праведников считается, что душа в это время отправляется в места, где она творила добро. На третий день души у всех усопших отрываются от земли и отправляются на мытарства. Это самый тяжелый для них день, можешь представить, насколько трудный, что даже Дева Мария в предчувствии кончины молила своего сына, чтобы Он избавил ее от этих мучений, и Он самолично пришел за ней и провел прямой дорогой к Богу. — Откуда это известно? — Из откровений ангельских, бывших святым отдам православной церкви. — А что такое мытарства — это когда грехи взвешивают, так? — Не совсем так — на третий день после смерти душа восхищается ангелами на небо и по пути к Господу проходит через двадцать отделений, или судилищ, на которых она обличается бесами в грехах. Вот эти судилища и называются мытарствами, а бесы — мытарями. Мытари не только уличают душу в грехах, ею совершенных, но и, по многим свидетельствам, в таких, которым душа никогда не подвергалась. Ангелы добрые со своей стороны на мытарствах представляют добрые дела души. Если не всякая душа благодаря праведной жизни сподобляется осознания своих грехов, то после смерти, когда ей напоминают все обстоятельства, при которых совершалось зло, каждая душа осознает свои грехи. Этим она предупреждает суд Божий над нею. Так что сделанные грехи уничтожаются покаянием — суд Божий определяет то, что сама душа уже произнесла над собой. — И сколько это тянется? — Весь третий день. Поэтому очень важно именно в этот день отслужить панихиду по умершему, ваши молитвы окажут неоценимую помощь, облегчат прохождение мытарств. Если не окажется достаточно добрых дел, перевешивающих злые, ангелы будут откупаться от бесов вашими молитвами. Не зря в православной церкви принято служить панихиду именно на третий день. Я уже справлялся у родственников, они ничего не заказывали. Сегодня уже поздно, но завтра прямо с утра я иду в церковь и вас прошу, все, кто может, нужно помолиться за нее, а еще лучше, может скинемся, закажем ей в Загорске сорокоуст. — Знаешь, если бы все было так просто… Мне как-то трудно представить, что я вот лично согрешу и уйду в мир иной не покаявшись, а потом кто-то за меня помолится, и Господь меня простит. Тогда б ни у кого забот бы никаких не было. — А мне не нравится в христианстве, что некрещеные автоматически лишаются рая, даже если это дети. Душа у меня против этого протестует. — Ну, все не так однозначно. Зависит от того, кто молится и как молится. Молитвою можно спасти и грешников, и некрещеных. Поэтому очень важно помянуть ушедшего на Божественной литургии. Есть много примеров святых апостолов, являвшихся после своей смерти к старцам и благодаривших тех за упоминание на литургии. Они разъяснили, что приношения на литургии были сильнее даже их молитв. И конечно, молитва церкви и людей об успокоении есть результат жизни усопшего. Не каждый этого удостаивается. — А все же если она была некрещеная, то можно за нее молиться? — Нет, тогда нужно все предоставить милости Божьей. Нужно спросить ее близких. Это очень важно. — А я все равно за нее помолюсь завтра, не оставлять же ее без молитв. Тем более если то, что ты говоришь, — правда. — Церковь не совершает отпевания некрещеного. — Но ведь это жестоко! — Нет, просто Церковь считает, что она не может насильно привлечь к себе, если человек сам не пожелал при жизни. Тогда человек предоставляется на волю Божью. — Она была крещеной, я думаю, иначе как бы ей позволили заниматься иконописью? Я думаю, у них с этим строго. — А ведь точно. — Вот жалко. Я принесла с собой «Бардо Тёдол», хотела ей прочитать. Но мне не позволили. — А что это такое? — Как, ты не знаешь? Это Тибетская книга мертвых. — А, ну так бы и говорила, конечно, знаю. То есть слышала. Но я думала, что она для живых. Как ты собиралась ей читать? — В том-то и дело, что она для мертвых. Ламы или за неимением близкие люди, читают ее на ухо умершему. Просто ему объясняют как бы, что с ним происходит, и пытаются показать ему путь. У них тоже, кстати, считается, что первые три — три с половиной дня душа находится на земле, возле тела, но обычно без сознания, и только к концу этого срока она осознает, что с ней произошло. Но вообще сразу после смерти человек видит сияние Просветленной яви. Если в эту минуту кто-нибудь ему на ухо скажет: «Ты сейчас в предвечном свете, попробуй остаться в том состоянии, какое испытываешь», — то это будет большая помощь. Обычно в этом состоянии удерживаются только очень продвинутые люди, но и им нужно, чтоб об этом напомнили. Тогда они могут зацепиться. Но это удел высших существ. Обычно большинство тут же соскальзывает на вторую ступень. И очень важно, чтоб им кто-то в это время — обычно это бывает через несколько часов после смерти — сказал. Хотите, зачитаю? — у меня ж прямо с собой. — Давай, если недолго. — Я могу и коротко. Вот: «Ты не увидел Предвечного Ясного Света. В преддверии следующего Бардо перед тобой засветится Вторичная ясность. Угляди ее! Если сможешь увидеть, назвать и принять Вторичный Свет первого мига смерти — многого избежишь в дальнейшем. Когда увидишь, назови своим любимым Божеством. Воскликни: «Господи! Ты ли это?!» Там-там-там, пропускаю, дальше: «Стоит распознать и не испугаться — вмиг придет Спасение. Откроется Тайная Тропа. Это Вторичный Свет предвечности. Обнаружив в себе нечто новое и приняв его, мы меняемся, становимся поистине новыми. Так и со Светом, распознав в нем себя — становимся им! Не узнав, не увидев Света, мы тут же можем встретить Часовых Вечности в любом обличье. Это помощники, Великие Образы Соединения все с тем же Предвечным Светом. Если ты не увидел Света, однако очнулся, опамятовался и знаешь, где находишься, — держи единственную мысль в голове — смирение! Кого ни встретишь — склонись и припомни хоть какую-то молитву из прошлой жизни, хоть что-нибудь, во что верил… — Представляю, что увидят коммунисты! — Да уймись ты со своей политикой хоть на этот раз! Дай послушать. — Ну в общем, я закругляюсь: «Покорись и порадуйся проводнику. Обратись к нему с мольбой и откроется Великая Тропа». Ну вот. А если человек не пойдет за проводниками, для него начинается Бардо Кармических Наваждений, по-вашему, — ад, который длится пятнадцать дней. После этого душа попадает в Бардо Ожидающего Рождения, и если ей не удается нигде зацепиться, то через сорок девять дней она снова воплощается. — По нашей православной вере после прохождения мытарств в третий день души восходят к Богу для поклонения, после чего повелевается показать душе различные обители Святых и красоту рая. Хождение и рассматривание райских обителей продолжается шесть дней. Душа, если она не отягощена грехами, удивляется и прославляет Создателя. Греховная же душа начинает скорбеть о своей беспечности. После рассмотрения рая душа на девятый день после своей кончины снова возносится на поклонение Богу. И в этот день положено молиться и просить за умершего. После второго поклонения Владыка повелевает показать душе ад в продолжение тридцати дней. И в сороковой день после разлучения с телом душа в третий раз возносится на поклонение. И только в этот день Господь определяет ей местопребывание. В этот день нужно совершать поминовение. А то, что ты сейчас зачитывала, христианину не подобает. Я знаю эту книгу, там описывается, как душе являются всякие языческие божества. Это грех, и хорошо, что тебе не дали ей зачитать. — Не совсем так. Эта книга как раз лишена догматичности. Там просто описываются божественные сущности, являющиеся душе в разные дни ее пребывания в Бардо Кармических наваждений. Всего таких дней четырнадцать. И как я понимаю эту книгу, с каждым днем человек скатывается в некую область, которая отдаляет его от этих сущностей и потому искажает восприятие, и с каждым разом труднее разглядеть лучезарных божеств и легче соблазниться адскими путями. Поскольку все наше восприятие сильно зависит от той культуры, в которой оно формировалось, то в книге даже подчеркивается, что каждый увидит в светлом лике привычный ему образ. Там есть шансы даже для души, которая ни во что конкретно не верила, но прошла внутренний путь настолько, что может не растеряться, не испугаться и сделать правильный выбор. В тексте, который прочитывается умершему, очень часто подчеркивается, что нужно помнить, что эти Боги — лишь знаки на Пути, цитирую: «Движения внутри нас в помощь или во вред движению». В конце концов, современному ментальному человеку можно их описать как энергии, имеющие определенную консистенцию и цветовую окраску, которые тоже приводятся в книге. Вся загвоздка в том, что, видимо, мы уж так устроены, иначе давно бы спаслись, что светлые силы нас устрашают, отталкивают, вернее, мы отталкиваемся от них, а наши внутренние злые дела или чувства могут потянуть нас к кажущемуся более приятным излучению ада. Могу тоже зачитать для примера, скажем, из Второго дня: «Это день ясности белого огня Восточной стороны, в этом белом чистом пламени заключены Счастье Проникновения и Мудрость Зерцала. В этот же день явится за грешником Ад, растворит свою страшную пасть, откуда струится темный свет. Злые дела или гнев могут толкнуть тебя, потянуть непреодолимо к дымчатому темному свету Ада. Он покажется таким теплым, согревающим. Жесткий блеск спасения устрашит. Не гляди в эту как будто ласковую дымчатую темную сторону. Это путь в адовы миры, откуда долгим будет возврат наружу». Ну и так далее, не буду вас слишком утомлять. Мне нравится, что предостережения здесь даются в том духе, что не влекись к тому, что кажется тебе легким и приятным, поскольку оно таково для тебя в силу того, что нечто внутри тебя, но не являющееся тобой, влечет к нему. Понимаете, что я хочу сказать? Боюсь, что я не совсем смогла выразить то… — Нормально, все понятно! — Да? Спасибо. Ну вот, а то, что пугает, на самом деле как бы является тобой. Нужно в пугающем распознать себя и соединиться. Понимаете? И никогда не поздно спастись. Важно только сделать решительный выбор, а этому мы учимся здесь, на земле, и оттого, насколько овладеем этим искусством, зависит наша дальнейшая судьба. — А что, по-ихнему, означает «спастись»? — Разорвать цепь кармических воплощений, соединиться со Светом, которым мы и являемся, и перестать воплощаться. Но воплощение, то есть рождение вновь, не самое худшее, что ожидает душу, поскольку она может соблазниться всевозможными ада-ми и надолго в них завязнуть. Можно и соединиться со Светом, а потом сознательно воплотиться для исполнения некой Миссии, как сделали уже некоторые. Но спастись можно в течение первых семнадцати дней и во время суда еще не поздно, он наступает после этих четырнадцати дней Бардо Кармических наваждений. — Вот это интересно. Расскажи, как у них суд описывается. — Можно я опять зачитаю кусочек? Все равно мне лучше не сказать. — Давай, если там не очень долго. — Я только выдержки. Начинается так: «Твое страдание в этом загробном мире порождено худым в тебе. Если бы худого было мало, ты бы наслаждался здесь и позабыл о своем временном доме на Земле, случайных наших близких в юдоли очередного земного воплощения. Пойми это, сосредоточься на Предвечной Троице или Великом Знаке, и от тебя отступят. Если ты не в силах отвлечься от своих страданий, тогда Добрый Дух твоего возраста придет и станет складывать белые камешки твоих добрых дел. Вместе с ним с другой стороны придет Недобрый Дух и станет черными голышами отсчитывать твои дурные дела. Увидав эти кучки, ты можешь испугаться и станешь лгать, кричать, что это несправедливо и не было стольких дурных дел, а добрых было больше… Сразу появится Князь Смерти пред тобой с Зеркалом Судьбы (кармы), в котором отражаются доброе и худое в точности. Заглянешь ты в это Зеркало и увидишь правду». Дальше идут ужасные описания мучений, которым подвергают душу, я пропускаю, за столом все это не стоит описывать. Но дальше вот интересные указания: «Здесь тобой сотворенное способно растерзать тебя во всей подробности жутких твоих чувств при этом. Не лги, когда начнут считать белые и черные голыши. Не бойся Князя Смерти! Проси у него помощи и защиты. Распознай всю страшную картину и не выделяй себя из нее, тогда спасешься! Молись Господу и сосредоточь мысли на Великом Знаке Единства. Вспомни древние слова: