После России - [5]
Голосъ сирыхъ и малыхъ,
Злыхъ — и правыхъ во злѣ:
Всѣхъ прокопченныхъ, коихъ
Чертъ за корку купилъ!
25
Голосъ стоекъ и коекъ,
Рычаговъ и стропилъ.
Кому — нѣту отбросовъ!
Самъ — послѣдній ошмётъ!
Голосъ всѣхъ безголосыхъ
Подъ бичомъ твоимъ, — Тотъ!
Погребовъ твоихъ щебетъ,
Гдѣ растутъ безъ луча.
Кому нѣту отребьевъ:
Самъ — съ чужого плеча!
Шевельнуться не смѣетъ.
Родился — и лежи!
Голосъ маленькихъ швеекъ
Въ проливные дожди.
Черныхъ прачешенъ кашель,
Вшивой ревности зудъ.
Крикъ, что кровью окрашенъ:
Тамъ, гдѣ любятъ и бьютъ...
Голосъ, бьющійся въ прахѣ
Лбомъ — о кротость Твою,
(Гордецовъ безъ рубахи
Голосъ — свой узнаю!)
Еженощная ода
Красотѣ твоей, твердь!
Всѣхъ — кто съ чернаго хода
Въ жизнь, и шепотомъ въ смерть.
У послѣдней, послѣдней изъ всѣхъ заставъ,
Тамъ, гдѣ каждый правъ —
Ибо всѣ безправны — на камень вставъ,
Въ плескѣ первыхъ травъ...
И навстрѣчу, съ безвѣстной
Башни — въ каторжный вой:
Голосъ правды небесной
Противъ правды земной.
26го сентября 1922 г.
Это пеплы сокровищъ:
Утратъ, обидъ.
Это пеплы, предъ коими
Въ прахъ — гранитъ.
26
Голубь голый и свѣтлый,
Не живущій четой.
Соломоновы пеплы
Надъ великой тщетой.
Беззакатнаго времени
Грозный мѣлъ.
Значитъ Богъ въ мои двери —
Разъ домъ сгорѣлъ!
Не удушенный въ хламѣ,
Снамъ и днямъ господинъ,
Какъ отвѣсное пламя
Духъ — изъ раннихъ сѣдинъ!
И не вы меня предали,
Годы, въ тылъ!
Эта сѣдость — побѣда
Безсмертныхъ силъ.
27го сентября 1922 г.
Спаси Господи, дымъ!
— Дымъ-то, Богъ съ нимъ! А главное — сырость!
Съ тѣмъ же страхомъ, съ какимъ
Переѣзжаютъ съ квартиры:
Съ той же лампою-вплоть, —
Лампой нищенствъ, студенчествъ, окраинъ.
Хоть бы деревце хоть
Для дѣтей! — И каковъ-то хозяинъ?
И не слишкомъ ли строгъ
Тотъ, въ монистахъ, въ монетахъ, въ туманахъ, Непреклонный какъ рокъ
Передъ судорогою кармановъ.
И каковъ-то сосѣдъ?
Хорошо бъ холостой, да потише!
Тоже сладости нѣтъ
Въ томъ-то въ старомъ — да нами надышанъ
Домъ, пропитанъ насквозь!
Нашей затхлости запахъ! Какъ съ ватой
Въ ухѣ — спѣлось, сжилось!
Не чужими: своими захватанъ!
Старъ-то старъ, сгнилъ-то сгнилъ,
А все милъ... А ужъ тутъ: номера вѣдь!
27
Какъ рождаются въ міръ
Я не знаю: но такъ умираютъ.
30го сентября 1922 г.
ХВАЛА БОГАТЫМЪ
И засимъ, упредивъ заранѣ,
Что межъ мной и тобою — мили!
Что себя причисляю къ рвани,
Что честнó мое мѣсто въ мірѣ:
Подъ колесами всѣхъ излишествъ:
Столъ уродовъ, калѣкъ, горбатыхъ...
И засимъ, съ колокольной крыши
Объявляю: люблю богатыхъ!
За ихъ корень, гнилой и шаткій,
Съ колыбели растящій рану,
За растерянную повадку
Изъ кармана и вновь къ карману.
За тишайшую просьбу устъ ихъ,
Исполняемую какъ окрикъ.
И за то, что ихъ въ рай не впустятъ,
И за то, что въ глаза не смотрятъ.
За ихъ тайны — всегда съ нарочнымъ!
За ихъ страсти — всегда съ разсыльнымъ!
За навязанныя имъ ночи,
(И цѣлуютъ и пьютъ насильно!)
И за то, что въ учетахъ, въ скукахъ,
Въ позолотахъ, въ зевотахъ, въ ватахъ,
Вотъ меня, наглеца, не купятъ —
Подтверждаю: люблю богатыхъ!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну — и трачу!)
За какую-то — вдругъ — побитость,
За какой-то ихъ взглядъ собачій
Сомнѣвающійся...
— не стержень
ли къ нулямъ? Не шалятъ ли гири?
И за то, что межъ всѣхъ отверженствъ
Нѣтъ — такого сиротства въ мірѣ!
28
Есть такая дурная басня:
Какъ верблюды въ иглу пролѣзли.
...За ихъ взглядъ, изумленный нá-смерть,
Извиняющійся въ болѣзни,
Какъ въ банкротствѣ... «Ссудилъ бы... Радъ бы —
Да»...
За тихое, съ устъ зажатыхъ:
«По каратамъ считалъ, я — братъ былъ»...
Присягаю: люблю богатыхъ!
30го сентября 1922 г.
БОГЪ
1.
Лицо безъ обличiя.
Строгость. — Прелесть.
Всѣ ризы дѣлившіе
Въ тебѣ спѣлись.
Листвою опавшею,
Щебнемъ рыхлымъ.
Всѣ крикомъ кричавшіе
Въ тебѣ стихли.
Побѣда надъ ржавчиной —
Кровью — сталью.
Всѣ навзничь лежавшіе
Въ тебѣ встали.
1го октября 1922 г.
2.
Нищихъ и горлицъ
Сирый распѣвъ.
То не твои ли
Ризы простерлись
Въ бѣгѣ деревъ?
Рощъ, перелѣсковъ.
Книги и храмы
Людямъ отдавъ — взвился.
Тайной охраной
Хвойные мчатъ лѣса:
29
— Скроемъ! — Не выдадимъ!
Слѣдомъ гусинымъ
Землю на сонъ крестилъ.
Даже осиной
Мчалъ — и ее простилъ:
Даже за сына!
Нищіе пѣли:
— Теменъ, охъ, теменъ лѣсъ!
Нищіе пѣли:
— Сброшенъ послѣдній крестъ!
Богъ изъ церквей воскресъ!
го октября 1922 г.
3.
О, его не привяжете
Къ вашимъ знакамъ и тяжестямъ!
Онъ въ малѣйшую скважинку,
Какъ стройнѣйшiй гимнастъ...
Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Богъ — уходитъ отъ насъ.
О, его не пріучите
Къ пребыванью и къ участи!
Въ чувствъ осѣдлой распутицѣ
Онъ — сѣдой ледоходъ.
О, его не догоните!
Въ домовитомъ поддонникѣ
Богъ — ручною бегоніей
На окнѣ не цвѣтетъ!
Всѣ подъ кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчаго.
И поэты и летчики —
Всѣ отчаивались.
Ибо бѣгъ онъ — и движется.
Ибо звѣздная книжища
Вся: отъ Азъ и до Ижицы, —
Слѣдъ плаща его лишь!
5го октября 1922 г.
30
1923
Не надо ее окликать:
Ей окликъ — что охлестъ. Ей зовъ
Твой — раною по рукоять.
До самыхъ органныхъ низовъ
Встревожена — творческій страхъ
Вторженія — бойся, съ высотъ
— Всѣ крѣпости на пропастяхъ! —
Пожалуй — органомъ вспоетъ.
А справишься? Сталь и базальтъ —
Гора, но лавиной въ лазурь
На твой серафическiй альтъ
Вспоетъ — полногласiемъ бурь.
И сбудется! — Бойся! — Изъ ста
На сотый срываются... Чу!
На окликъ гортанный пѣвца
Органною бурею мщу!
7го февраля 1923 г.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .
«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».
«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
![Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]](/storage/book-covers/e3/e326f235e794c0883a9f92e6387a2e445e29592c.jpg)
"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Снег поздней любви» – девятый сборник стихов поэта Алексея Горобца из станицы Полтавской Краснодарского края.Поэзия Алексея Горобца – это особый взгляд на явления и события, свой, только ему присущий способ восприятия и осмысления жизни. Полная философской грусти и почти языческого слияния с природой любовная лирика поэта занимает основное место в предлагаемом читателю новом – девятом – поэтическом сборнике.
«И полыхал пожар дождя…» – десятый и последний по состоянию на сентябрь 2012 года сборник стихов поэта Алексея Горобца из станицы Полтавской Краснодарского края.Поэзия Алексея Горобца грустна, но необычайно светла. Она мудра и до предела искренна. В новом – десятом – поэтическом сборнике автор остаётся верен столь характерной для него любовной и философской тематике. Помимо новых стихотворений в сборник включены и некоторые стихи из предыдущих изданий.
В двухтомник избранных произведений Николая Доризо вошли стихи, написанные более чем за тридцать пять лет литературной деятельности.В первый том включены стихотворения и песни, воспевающие героизм советских людей, их военную и трудовую славу, любовь и дружбу, красоту родной земли.