После России - [3]
Памятей — перетомилась — спрячь
Въ ивовый сребролетейскiй плачъ.
Нá плечи — сребро-сѣдымъ плащомъ
Старческимъ, сребро-сухимъ плющомъ
Нá плечи — перетомилась — лягъ,
Ладанный слѣполетейскiй мракъ
Маковый...
— ибо красный цвѣтъ
Старится, ибо пурпуръ — сѣдъ
Въ памяти, ибо выпивъ всю —
Сухостями теку.
Тусклостями: ущербленныхъ жилъ
Скупостями, молодыхъ сивиллъ
Слѣпостями, головныхъ истомъ
Сѣдостями: свинцомъ.
Берлинъ, 31го іюля 1922 г.
ПРАГА
СИВИЛЛА
1.
Сивилла: выжжена, сивилла: стволъ.
Всѣ птицы вымерли, но Богъ вошелъ.
Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
Всѣ жилы высохли: ревностенъ мужъ!
Сивилла: выбыла, сивилла: зѣвъ
Доли и гибели! — Древо межъ дѣвъ.
Державнымъ деревомъ въ лѣсу нагомъ —
Сначала деревомъ шумѣлъ огонь.
Потомъ, подъ вѣками — въ разбѣгъ, врасплохъ, Сухими рѣками взметнулся Богъ.
И вдругъ, отчаявшись искать извнѣ:
Сердцемъ и голосомъ упавъ: во мнѣ!
Сивилла: вѣщая! Сивилла: сводъ!
Такъ Благовѣщенье свершилось въ тотъ
1
Часъ не старѣющій, такъ въ сѣдость травъ
Бренная дѣвственность, пещерой ставъ
Дивному голосу...
— такъ въ звѣздный вихрь
Сивилла: выбывшая изъ живыхъ.
5го августа 1922 г.
2.
Каменной глыбой сѣрой,
Съ вѣкомъ порвавъ родство.
Тѣло твое — пещера
Голоса твоего.
Нѣдрами — въ ночь, сквозь слѣпость
Вѣкъ, слѣпотой бойниц.
Глухонѣмая крѣпость
Надъ пестротою жницъ.
Кутаютъ ливни плечи
Въ плащъ, плѣсневѣетъ грибъ.
Тысячелѣтья плещутъ
У столбняковыхъ глыбъ.
Горе горѣ! Подъ толщей
Вѣкъ, въ прозорливыхъ тьмахъ —
Глиняные осколки
Царствъ и дорожный прахъ
Битвъ...
6го августа 1922 г.
3.
СИВИЛЛА — МЛАДЕНЦУ:
[Стихотвореніе перенесено сюда изъ будущаго, по внутренней принадлежности.]
Къ груди моей,
Младенецъ, льни:
Рожденіе — паденье въ дни.
Съ заоблачныхъ нигдѣшнихъ скалъ,
Младенецъ мой,
Какъ низко палъ!
Ты духомъ былъ, ты прахомъ сталъ.
15
Плачь, маленькій, о нихъ и насъ:
Рожденіе — паденье въ часъ!
Плачь, маленькій, и впредь, и вновь:
Рожденіе — паденье въ кровь,
И въ прахъ,
И въ часъ...
Гдѣ зарева его чудесъ?
Плачь, маленькій: рожденье въ вѣсъ!
Гдѣ залежи его щедротъ?
Плачь, маленькій: рожденье въ счетъ,
И въ кровь,
И въ потъ...
Но встанешь! То, что въ мірѣ смертью
Названо — паденье въ твердь.
Но узришь! То, что въ мірѣ — вѣкъ
Смеженiе — рожденье въ свѣтъ.
Изъ днесь —
Въ навѣкъ.
Смерть, маленькій, не спать, а встать.
Не спать, а вспять.
Вплавь, маленькій! Уже ступень
Оставлена...
— Возстанье въ день.
17го мая 1923 г.
Но тѣсна вдвоемъ
Даже радость утръ.
Оттолкнувшись лбомъ
И подавшись внутрь,
(Ибо странникъ — Духъ,
И идетъ одинъ),
До начальныхъ глинъ
Потупляя слухъ —
Надъ источникомъ,
Слушай-слушай, Адамъ,
16
Чтó проточныя
Жилы рѣкъ — берегамъ:
Ты и путь и цѣль,
Ты и слѣдъ и домъ.
Никакихъ земель
Не открыть вдвоемъ.
Въ горній лагерь лбовъ
Ты и мостъ и взрывъ.
(Самовластенъ — Богъ
И межъ всѣхъ ревнивъ).
Надъ источникомъ
Слушай-слушай, Адамъ,
Чтó проточныя
Жилы рѣкъ — берегамъ:
Берегись слуги,
Дабы въ отчій домъ
Въ гордый часъ трубы
Не предстать рабомъ.
Берегись жены,
Дабы, сбросивъ прахъ,
Въ голый часъ трубы
Не предстать въ перстняхъ.
Надъ источникомъ
Слушай-слушай, Адамъ,
Что проточныя
Жилы рѣкъ — берегамъ:
Берегись! Не строй
На родствѣ высотъ.
(Ибо крѣпче — той
Въ нашемъ сердцѣ — тотъ).
Говорю, не льстись
На орла, — скорбитъ
Объ упавшемъ ввысь
По сей день — Давидъ!
Надъ источникомъ
Слушай-слушай, Адамъ,
Чтó проточныя
Жилы рѣкъ — берегамъ:
Берегись могилъ:
Голоднѣй блудницъ!
Мертвый былъ и сгнилъ:
Берегись гробницъ!
17
Отъ вчерашнихъ правдъ
Въ домѣ — смрадъ и хламъ.
Даже самый прахъ
Подари вѣтрамъ!
Надъ источникомъ
Слушай-слушай, Адамъ,
Чтó проточныя
Жилы рѣкъ — берегамъ:
Берегись...
8го августа 1922 г.
ДЕРЕВЬЯ
Моему чешскому другу,
Аннѣ Антоновнѣ Тесковой
1.
Въ смертныхъ извѣрясь,
Зачароваться не тщусь.
Въ старческій верескъ,
Въ среброскользящую сушь,
— Пусть моей тѣни
Славу трубятъ трубачи! —
Въ верескъ-потери,
Въ верескъ-сухіе ручьи.
Старческій верескъ!
Голаго камня наростъ!
Удостовѣрясь
Въ тождествѣ нашихъ сиротствъ,
Снявъ и отринувъ
Клочья послѣдней парчи —
Въ верескъ-руины,
Въ верескъ-сухіе ручьи.
Жизнь: двоедушье
Дружбъ и удушье уродствъ.
Сѣдью и сушью,
(Ибо вожатый — суровъ),
Ввысь, гдѣ рябина
Краше Давида-Царя!
Въ верескъ-сѣдины,
Въ верескъ-сухіе моря.
5го сентября 1922 г.
18
2.
Когда обидой — опилась
Душа разгнѣванная,
Когда семижды зареклась
Сражаться съ демонами —
Не съ тѣми, ливнями огней
Въ бездну нисхлестнутыми:
Съ земными низостями дней.
Съ людскими косностями —
Деревья! Къ вамъ иду! Спастись
Отъ рева рыночнаго!
Вашими вымахами ввысь
Какъ сердце выдышано!
Дубъ богоборческій! Въ бои
Всѣмъ корнемъ шествующій!
Ивы-провидицы мои!
Березы-дѣвственницы!
Вязъ — яростный Авессаломъ,
На пыткѣ вздыбленная
Сосна — ты, устъ моихъ псаломъ:
Горечь рябиновая...
Къ вамъ! Въ живоплещущую ртуть
Листвы — пусть рушащейся!
Впервые руки распахнуть!
Забросить рукописи!
Зеленыхъ отсвѣтовъ рои...
Какъ въ руки — плещущіе...
Простоволосыя мои,
Мои трепещущія!
8го сентября 1922 г.
3.
Купальщицами, въ легкій кругъ
Сбитыми, стаей
Нимфъ-охранительницъ — и вдругъ,
Гривы взметая
Въ закинутости лбовъ и рукъ,
— Свитокъ развитый! —
Въ пляскѣ кончающейся вдругъ
Взмахомъ защиты —
1
Длинную руку на бедро...
Вытянувъ выю...
Березовое серебро,
Ручьи живые!
го сентября 1922 г.
4.
Други! Братственный сонмъ!
Вы, чьимъ взмахомъ сметенъ
Слѣдъ обиды земной.
Лѣсъ! — Элизіумъ мой!
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .
«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».
«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
![Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]](/storage/book-covers/e3/e326f235e794c0883a9f92e6387a2e445e29592c.jpg)
"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Снег поздней любви» – девятый сборник стихов поэта Алексея Горобца из станицы Полтавской Краснодарского края.Поэзия Алексея Горобца – это особый взгляд на явления и события, свой, только ему присущий способ восприятия и осмысления жизни. Полная философской грусти и почти языческого слияния с природой любовная лирика поэта занимает основное место в предлагаемом читателю новом – девятом – поэтическом сборнике.
«И полыхал пожар дождя…» – десятый и последний по состоянию на сентябрь 2012 года сборник стихов поэта Алексея Горобца из станицы Полтавской Краснодарского края.Поэзия Алексея Горобца грустна, но необычайно светла. Она мудра и до предела искренна. В новом – десятом – поэтическом сборнике автор остаётся верен столь характерной для него любовной и философской тематике. Помимо новых стихотворений в сборник включены и некоторые стихи из предыдущих изданий.
В двухтомник избранных произведений Николая Доризо вошли стихи, написанные более чем за тридцать пять лет литературной деятельности.В первый том включены стихотворения и песни, воспевающие героизм советских людей, их военную и трудовую славу, любовь и дружбу, красоту родной земли.