После отбоя - [30]
— Ты хотя бы для приличия сообщил, что приступил к работе. Игнорируешь главк? — добродушно выговаривал Евгений Георгиевич.
— Как можно игнорировать небо, под которым ходишь? — пошутил Скирдов. — Сразу на строительную площадку, кабинет никуда не уйдет.
— Каково впечатление?
— Трудно с ходу давать заключение, — ушел от прямого ответа Скирдов.
— Не упрекай за то, как начали, добивайся, чтобы хорошо закончили, И позванивай, позванивай…
Вошел секретарь парткома, отвесил пудовый комплимент:
— Похудели, помолодели, записываю в свою команду волейболистов.
— Черта с два, похудеешь в этих санаториях. У отдыхающих замкнутый цикл: завтрак, моцион к лечебному источнику, обед, отдых, ужин, прогулка, кефир перед сном. Впрочем, ты прав, в последнюю неделю перед отлетом похудел на четыреста граммов.
— Ну а как работалось за границей?
— Вдохновенно. Пожалуй, другого слова и не сыщешь. Приняли по-братски, относились ко мне предупредительно, заботливо. И на Карловых Варах они же настояли: проговорился о своих болячках — меня по этапу в санаторий. И с нашим министерством договорились. Ну и мы отвечали тем же, разве что не ночевали на стройке. Объем большой, оборудование уникальное, помогали разбираться в документации, освоении техники, монтаже. Но должен заметить: не только консультировали, но и сами у них учились, особенно применению малой механизации, облегчающей ручной труд. Словом, много интересного, но об этом потом, потом. — И уже другим, тревожно-озабоченным голосом спросил: — А как наши дела?
Таранов ждал этого вопроса и все же не решился с ходу говорить управляющему о тревожных днях, переживаемых трестом, начал издалека, как они еще в начале января, по получении производственной программы на текущий год, тщательно выверяли, подсчитывали свои резервы сначала в узком кругу треста, затем подключили к этому делу рабочих, бригадиров, начальников участков, руководство строительных управлений, как горячо обсуждали внесенные предложения на собрании партийного актива, пока не пришли к единому мнению: взять обязательство о перевыполнении производственного плана на два процента. Только Магидов бросил: «Не на два, а на двадцать…»
Павел Иванович подметил недовольство во взгляде собеседника, понял, зачем эти пересказы, будто Семен Иулианович сам не помнил, сколько вложено труда в изыскание резервов для этих двух процентов. И Таранов начал передавать уже скороговоркой, как в середине года поднялась волна о пересмотре принятых обязательств, как на партком давили сверху и снизу, главк пообещал дать почину комсомольцев «зеленую улицу», в городской газете появилась статья «В тресте Алюминстроя глушат инициативу масс».
— Так появился на свет встречный план, — глухо закончил Таранов.
— А после встречного хоть потоп? — болезненно отреагировал Семен Иулианович и поднялся с кресла. — Сняли бы хоть красочные лозунги о штурме корпуса.
— У вас созрело иное решение?
— Одного захода мало для кардинальных решений, но достаточно для грудной боли…
ЧАСТЬ 2
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дни стали короткими, хмурыми, почти целые сутки на крыше и внутри корпуса горели прожекторы. В металлических переплетах каркаса сверкали, как молнии, вспышки сварки, осыпались, будто праздничные фейерверки, разноцветными пучками искр. Казалось, и низкое небо, подсвеченное прожекторами, плавилось. Проходящие по шоссе машины невольно притормаживали, пешеходы замедляли шаг. На противоположном берегу Енисея группами собирались горожане, чтобы посмотреть на необычайное, почти призрачное сооружение, сверкающее ослепительными огнями, укрытое титаническим пологом пылающего неба.
Но это на расстоянии…
Трестовская газета «Крылатый металл» вышла под крупным заголовком на всю первую страницу: «Пусковые — под контроль!» И дальше — тревожная сводка:
«Бетонные работы на нулевом цикле — отставание на восемнадцать дней.
Устройство кровли — отставание на двадцать дней.
Монтаж стеновых панелей — отставание на десять дней.
Общее отставание по пусковому объекту — на тридцать два дня».
Загудели рабочие бытовки, строительные площадки, управленческие коридоры.
Никогда еще в одном корпусе не было такого скопления людей, строительной техники и вдруг… А тут еще произошла авария — в корпус прекратилась подача электроэнергии, наступила гнетущая тишина…
Магидов срочно вызвал Вараксина. Не успел тот зайти, Главный словно обдал его холодным душем.
— Что это такое?! — Он чуть не ткнул газетой в лицо Митрофана. — Что это такое, я спрашиваю?!
— О чем вы? — испуганно спросил Вараксин.
— Ты даже не видел?! — Магидов навис над ним. — Бездарь! Тебе не плановиком, а курьером работать. Читай!
— Позвольте доложить: монтажники действительно задерживают… Нет, не совсем так. Не монтажники, а поставщики задерживают плиты перекрытия. И стеновые панели где-то застряли…
— Об этом должен знать я, а не газета. Кто давал информацию?
— Не знаю. Может быть, диспетчерская?
— Слушай, Вараксин, плановый отдел — это мозговой центр. — Магидов направил указательный палец в лоб Митрофана, словно пистолет. — И в этом центре не должно быть утечки. Понимаешь ли ты, какой ущерб эта газетная сводка нанесла строителям треста?! Коллектив трудно сколотить, зажечь передовой идеей, поднять на штурм, а разложить можно вот такой безответственной писаниной. Немедленно разберись, что это за группа информации подписалась под сводкой, кто давал ей сведения.
