После Куликовской битвы - [8]
Другое толкование статьи московско-рязанского докончания предлагает видеть в «Туле» 1381 г. своеобразную «ничейную территорию», «нейтральную зону», получившую такой специфический статус в результате политического взаимодействия в регионе Москвы, Орды и Рязани.
В тексте договора в связи с «Тулой» присутствуют, как помним, упоминания баскаков и «царицы» Тайдулы, в связи с чем высказывались подозрения в некоем особом статусе территории[92]. Этот гипотетический особый статус привел В. Л. Егорова и В. А. Кучкина, независимо друг от друга, к выводу о том, что «место Тула» – «нейтральная» территория. Оба автора, в отличие от сторонников московской принадлежности Тулы, подробно аргументируют свою позицию, но по-разному, объясняют происхождение этого «нейтралитета».
В. Л. Егоров, странным образом не заметивший запятую в тексте докончания (автор пользовался публикацией Л. В. Черепнина, где знак, как помним, присутствует), считает «Тулу» изначально принадлежавшей непосредственно ханше Тайдуле и управлявшейся ее баскаками. После разгрома татар на Куликовом поле ситуация, полагает В. Л. Егоров, не изменилась, «Тула» оставалась ордынской, хотя реально последняя утратила контроль над регионом. Москва и Рязань, в свою очередь, одинаково стремились овладеть «Тулой», но в договоре 1381 г. вынуждены были дать друг другу взаимное обязательство не занимать ее; «нейтральный статус» «Тулы», таким образом, явился следствием политического равновесия в регионе сил договаривающихся сторон, Москвы и Рязани[93].
Сходные выводы В. А. Кучкина, также посчитавшего предлог «и» текста докончания 1381 г. соединительным, что отразилось в подготовленной им публикации документа, свелись к предложенной ранее В. Л. Егоровым схеме, но с учетом неравноправного для Рязани характера московско-рязанского договора. Ордынская «Тула», полагает исследователь, какое-то непродолжительное время действительно могла принадлежать Москве и ранее заключения договора, перейдя к великому князю Дмитирию Ивановичу либо после разгрома татар на Воже в 1378 г., либо после Куликовской битвы. Однако летом 1381 г., при заключении договора, московский князь не рискнул закрепить за собой «Тулу», связав при этом, как «брат стареишии», Олега Ивановича Рязанского обязательством «не въступати» в нее[94].
Оба автора, повторимся, исходят из изначальной ордынской принадлежности «Тулы», однако еще А. Е. Пресняков в свое время предложил иное толкование упоминания баскаков и «царицы Таидулы»: «простую… ссылку на объем Тульского уезда нельзя принимать за указание на особое положение Тулы»[95].
Свою мысль А. Е. Пресняков не развил, однако она предельно ясна. «Ведение» «Тулы» баскаками могло иметь в виду не управление «местом», а исчисление «выхода» с территории, проведенное ордынскими чиновниками, автоматически предполагавшее как перепись населения, так и установление границ новой податной единицы. Именно таким образом, «по описи и по людем» начислялась, например, в середине XV в. доля «выхода» в Орду с вотчинных владений и новых пожалований брата великого князя московского Василия Васильевича, суздальского князя Ивана Васильевича, с «оуделов» вдовой великой княгини Софьи Витовтовны и братьев великого князя московского Ивана III[96].
Рязанские земли были «положены в число» в 1257 г.[97], причем, возможно, именно баскаками, помимо прямых обязанностей, заключавшихся в получении дани, занимавшихся и переписью населения[98]. В Рязани около этого времени сидел собственный баскак, по доносу которого, согласно В. И. Татищеву, в Орде был убит в 1270 г. рязанский князь Роман Ольгович[99].
В начале XIV в., как известно, институт баскачества прекратил на Руси свое существование[100], но за исключением двух территорий. Первой была Киевщина и Подолия, где баскаки известны в 30-40-х гг.[101], вторая – южные окраины Рязанского княжества или соседствующие с ними земли по Верхнему Дону, где баскаки действовали в середине XIV в.[102], причем эти баскаки были православными[103] и, скорее всего, русскими. Так что под баскаками грамоты 1381 г. необязательно надо понимать только татар-сборщиков дани в принадлежавшем Орде «баскачестве»[104].
Относительно «ведения» баскаками «места Тулы» в докончании дана расплывчатая временная отсылка на «царицу» Тайдулу, а не на правившего в Орде хана – «царя».
Любимая из четырех жен скончавшегося в 1431 г. хана Узбека, мать наследовавшего ему Джанибека, убитого в 1357 г. ее же внуком, Бердибеком, два года спустя свергнутого, с ее согласия ханом Кулпой, Тайдула погибла в 1360 г. вместе со свергнувшим Кулпу ханом Новрузом
