После бала - [31]

Шрифт
Интервал

Той ночью я была настолько тихой, что она и не знала, что я рядом.

Глава 12

К декабрю 1950 года Джоан не было уже больше восьми месяцев. Иногда я просыпалась по утрам с чувством, что она умерла. Без нее мир потерял свои краски. Время от времени я собиралась с силами и ходила на вечеринки, обедала с девочками, но все остальные дни просыпалась в обед и бродила по квартире до пяти, когда начинались мои любимые телешоу. Где-то раз в неделю, когда Сари слишком уж подозрительно на меня смотрела, я ходила в кино: «Мажестик», «Башня» – обычно на дневные сеансы. В прохладном зале я закрывала глаза и представляла себе, что в фильмах играет Джоан: общается с Патрицией Нил. Или как ее держит Хамфри Богарт.

Я уже начинала свыкаться с мыслью, что она никогда не вернется. Я перестала спать в ее одежде несколько месяцев назад. Начала видеть жизнь, будущее без Джоан и не знала, что меня ждет. Я не знала, как долго Фортиеры разрешат мне оставаться в Банке. Я не знала, куда пойду, когда придется покинуть пентхаус. Можно купить собственный дом. Я могла позволить себе целых три дома. Но зачем жить где-либо, где нет Джоан?

Сиэла умоляла меня выйти из дома накануне Нового года.

– Ты не можешь вечно сидеть взаперти, – сказала она. – Это ненормально. И это ведь лучшая ночь в году!

Я пожала плечами.

– Сесе! – Сиэла столкнула меня с дивана. Я сидела там почти весь день, летала где-то в космосе и листала старые выпуски журнала «Vogue». У меня не хватало концентрации, чтобы что-то читать. – Я настаиваю.

Вечеринка проходила в доме в Галвестоне. Пока мы ехали, я притворялась, что сплю, чтобы не пришлось разговаривать. Я открыла глаза, когда мы пересекли мост, ведущий на остров, в надежде, что мы уже проехали дом Фортиеров у океана. Но нет.

Я пожалела, что согласилась поехать, как только вышла из машины. Вся наша старая банда была там, и мне совсем не нравилось, как они на меня смотрят.

– Давно не виделись, – сказала Кенна.

И тут же Дарлин:

– Джоан еще не появлялась ни в каких фильмах?

– У нее больше шансов, чем у любой из нас, – выпалила я и обмотала шею своим меховым шарфом. Воздух стал достаточно холодным.

– Несомненно, – сказала Дарлин примиряющим тоном, чем лишь взбесила меня еще больше.

– Ну же, – сказала Сиэла, стрельнув в Дарлин взглядом, который я не должна была видеть. – Идем прогуляемся.

Я последовала за ней к пляжу. Я пила очень крепкий джин-тоник, в последнее время я очень много пила, в одиночестве, по ночам, поэтому не особо ощущала крепость напитка. Кучка парней курили сигареты возле костра; я узнала некоторых из них, но мне не было до них никакого дела.

– Есть зажигалка? – спросила Сиэла, и Денни, футболист с баками, наклонился и поджег ей сигарету.

Я стояла и слушала, как Сиэла флиртует и общается с поклонниками.

Я покачала головой, когда очередной парень подошел и предложил мне пиво. Я раздраженно подняла свой джин-тоник. Хотелось, чтобы весь мир оставил меня в покое. Но он не ушел, а просто стоял рядом и смотрел вдаль, на воду.

– Хорошо здесь, да?

Я повернулась к нему.

– Скажи что-нибудь еще, – попросила я.

Он засмеялся. Подумал, что я флиртую.

– Что-нибудь еще, – сказал он, и тогда я точно поняла: это тот парень со стадиона, парень, который ласкал – и даже больше – Джоан.

– Ты – это он, – сказала я.

Улыбка сошла с его лица.

– Кто? Мы знакомы? Я учусь в Ламаре, мы переехали в прошлом году…

Он был сбит с толку. Он не знал, кто я такая. Просто странная девочка, нервирующая его.

Я покачала головой:

– Забудь, – и притронулась к его плечу.

Он с любопытством посмотрел на мою руку. Он сделал шаг назад, я шагнула вместе с ним.

Его кожа была гладкой на ощупь. Почти без волос, слегка усыпана веснушками. Он совсем не был красавчиком. Он был обычным. Среднего роста, непримечательной внешности. Как миллион других парней.

– Почему ты? – спросила я.

– Эй, – сказал он и поднял руки. – Мне нужно идти.

Он поспешил удалиться, вернулся в дом, а я смотрела ему вслед, смотрела на парня, который принес Джоан столько удовольствия.

Он – никто. Он ничего не значил для Джоан. Она не уехала с ним. Где-то в глубине души я боялась, что именно так она и поступила. Я рассмеялась. Я ничего не знала ни о Джоан, ни о чем. Знала только то, что она сбежала одна. Она была такая смелая, такая отважная. Единственным местом, куда я ходила сама, был пустой кинозал посреди дня, но даже тогда мне было не по себе.

Я решила спуститься к пляжу.

– Сесе? – позвала Сиэла, но я отмахнулась от нее.

– Пойду прогуляюсь. Скоро вернусь! – крикнула я. – Обещаю.

Весь берег был утыкан кострами; возможно, я зашла на чужую территорию. Но мне было все равно.

– Мисс, – позвал мужчина, когда я прошла мимо компании мужчин и женщин, курящих сигареты у воды. – Мисс!

Я проигнорировала. Я представила себе, как гуляю целые сутки где-то на обочине шоссе, как от каблуков ноют ноги. Я совсем не знала Джоан Фортиер, но вся моя жизнь была связана с ней. Кому какое дело, даже если я буду гулять вечно? Я – девочка с папой в Оклахоме, которого я не видела несколько месяцев. Девочка без мамы. Девочка без цели в жизни.

Кто-то похлопал меня по плечу. Затрудненное дыхание мужчины, который пытался привлечь мое внимание секунду назад.


Еще от автора Энтон Дисклофани
Наездницы

Теа было всего пятнадцать, когда родители отправили ее в закрытую престижную школу верховой езды для девушек, расположенную в горах Северной Каролины. Героиня оказывается в обществе, где правят деньги, красота и талант, где девушкам внушают: важно получить образование и жизненно необходимо выйти замуж до двадцати одного года. Эта же история – о девушке, которая пыталась воплотить свои мечты…


Рекомендуем почитать
За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.