Портреты и размышления - [5]

Он был тверд также в убеждении, что реалистический роман — самая сложная и наиболее плодотворная форма, известная до сих пор литературе. Автор «Чужих и братьев» не прошел мимо новаций, принесенных в искусство XX веком: кое-что он и сам взял на вооружение, отнюдь не будучи слепым эпигоном старых мастеров, но некоторые приемы отверг категорически, расценив их как убийственные для литературы, заводящие в тупик. Доказывая огромную жизнеспособность романа как жанра, в то время как на Западе ему предсказывали скорую гибель, Сноу поднялся на борьбу с эстетством, словесным трюкачеством, разрушительными экспериментами подражателей Джеймса Джойса и Вирджинии Вулф. Признавая новаторство этих художников в технике письма, он показывал бесплодность следования их примеру. Его полемика с модернизмом в 50-е годы имела широкий резонанс. Животворные принципы реалистического искусства Сноу утверждал не только в своих романах, но и в многочисленных публицистических выступлениях.

Литературно-критической, журналистской деятельности, публичным лекциям Сноу всегда придавал большое значение. Он ценил их за возможность оперативно и открыто заявить о своих взглядах на те или иные события, явления общественно-политической и культурной жизни.

Его первые строки, адресованные читателям, появились еще в лестерской школьной газете, — то была заметка о причинах неудач крикетной команды. В Кембридже в 1938–1940 годах доктор Сноу с увлечением редактировал научно-популярный журнал «Дискавери» («Открытие»), к сотрудничеству в котором ему удалось привлечь даже Ричарда Олдинггона. С автором «Смерти героя» у него сложились к тому времени дружеские отношения, что проявилось и в написанном им очерке «Ричард Олдингтон: попытка оценки» (1938), изданном отдельной брошюрой. В 1949–1952 годах Чарлз Перк и Сноу был постоянным рецензентом еженедельника «Санди таймс», а с 1970 года до самой смерти его содержательные эссе регулярно появлялись на литературной странице газеты «Файнзншл таймс». Свыше 500 статей было в общей сложности опубликовано им в английской и американской прессе. Авторитетное мнение Сноу оказывало влияние на умонастроения читателей, пробуждало у них интерес к социально значимой литературе.

Нетрудно заметить соотнесенность ряда тезисов, высказывавшихся писателем в публицистике, с идейно-художественным строем его романов. Так, обнаруживается несомненная внутренняя общность между его беллетристикой и нашумевшей лекцией «Две культуры и научная революция», прочитанной им в Кембриджском университете в мае 1959 года и тогда же напечатанной. Он обратил в ней внимание на все более усиливающийся раскол в буржуазном обществе между гуманитарной и естественнонаучной культурами, которые превратились в две удаляющиеся друг от друга галактики, и бил тревогу по поводу того, что стена непонимания растет между художественной интеллигенцией и учеными. Сноу считал, что равнодушие ученых к искусству чревато опасностью как в социальном, так и в культурном отношении, а равнодушие работников искусства к науке таит в себе еще большую опасность. Не будучи марксистом, он, однако, сознавал, что те проблемы, которые неумолимо ставит перед всем человечеством эпоха НТР, приобретают особенную остроту в странах Запада из-за классовой структуры капиталистического общества, а в Англии еще и усугубляются специфическим снобизмом.

Отклики на лекцию о двух культурах раздались в разных уголках земного шара; она была переведена на многие языки, и вокруг затронутых в ней вопросов разгорелась жаркая дискуссия — это само по себе доказывает, что Сноу нащупал здесь болевую точку современности.

Его наиболее яростным оппонентом выступил литературовед Фрэнк Рэймонд Ливис, который набросился, как отмечалось в газете «Дейли уоркер», не столько на самого Сноу, сколько на какого-то придуманного «сноуподобного монстра», якобы ополчившегося на гуманитариев. Их полемика растянулась на несколько лет. На выдвигавшиеся против него обвинения Сноу ответил статьями «Две культуры: новый взгляд» (1963) и «Случай Ливиса и серьезный случай» (1970), где уточнял свою позицию, отводя демагогические доводы «в защиту традиционной культуры».

Избрав для себя поприще литературы и самоотверженно служа ей, автор «Чужих и братьев» вместе с тем видел знамение времени в том, что в господствующую интеллектуальную силу нашей эпохи превратилась наука. Поэтому он придавал такое значение перестройке системы английского образования, призывая учитывать опыт СССР в данной области. Поэтому он указывал на необходимость взаимного сближения ученых и писателей. Поэтому он настаивал на том, чтобы в странах Запада люди, имеющие естественное и техническое образование, активнее участвовали в общественной жизни и государственном управлении, и решительно отвергал концепцию этической нейтральности науки. Озабоченность Сноу этими вопросами проступает и в его художественном творчестве. Он не хотел допустить, чтобы — как на офорте у Гойи — «Сон разума» (так назван один из романов цикла) породил чудовищ.

Сноу особенно тревожила отчужденность «двух культур» потому, что сам он, свободно ориентируясь и в той и в другой области, воспринимал культуру нераздельно. Показательно, что в его книге «Многообразие людей» (1967) под одной обложкой собраны очерки о выдающихся людях науки, людях литературы и людях политики. Эти три сферы он рассматривал не изолированно, а как взаимопроникающие друг в друга. Посмертно, в 1981 году вышла документально-биографическая книга Сноу «Физики» — об ученых, которых он знал в молодости лично и чьи имена окружены теперь легендами. Книга имеет подзаголовок: «Поколение, которое изменило мир».