Портки - [21]
Председательша. Возвращайтесь на место, мадам, вы её смущаете. Мы и так подружились, не правда ли, золото моё? Я уверена, что мне она повторит всё, что она вам сказала… Не правда ли, зайчик мой, котик, какие у тебя чудные глазки! Миленький ротик вишенкой? (Они втроём с аппетитом нависают над девочкой.) Щёчки пушистые так бы и съела!
Вторая заседательша. Попка, как персик!
Председательша(призывает её к порядку). Сузанна! (Поворачивается к Мари-Кристине.) Ну что же, прелестная девочка, скажи нам, мы тебя внимательно слушаем.
Мари-Кристина(цитирует. То, что она говорит, звучит механически и производит ужасающее впечатление. Безличный голос школьника, тупо вызубрившего урок.) Папа никогда не говорит правды. Как и все мужчины. Когда он говорит, что был в театре, то на следующее утро никогда не может вспомнить, что там играли. Он всегда забывает купить программку. Когда по четвергам папа ходит заседать в Академию, то вечером, возвратившись домой, пахнет рисовой пудрой и дешёвыми духами… (Она восклицает, покорно.) И, тем не менее, это не его коллеги, которые… (Она прерывается, потом продолжает.) И, тем не менее, это не его коллеги, которые… (Она опять прерывается.)
Леон(подсказывает).…которые душатся, как кокотки!
Председательша. Подсудимый! Нельзя подсказывать! Дайте свидетелю говорить!
Леон. Я знаю урок наизусть. (Он поднимает руку, как в школе.) Могу я ответить за неё, мадам?
Председательша(стуча по столу). Подсудимый! Если вы будете паясничать и смешить публику, я вас выставлю в коридор, и обсуждения продолжаться без вашего присутствия. Такой случай предполагается статьёй 721-й Уголовного кодекса. Прецедент имел место во Франции, вы знаете об этом также хорошо, как и я. (Она наклоняется к девочке.) Продолжай, дитя моё, не отвлекайся на шутки товарищей. Всё, что ты говоришь, очень интересно.
Лебеллюк(встаёт с нетерпением). Прошу слово!
Председательша. Я вам его не даю!
Лебеллюк. Хорошо, ваша честь.
Леон(низким голосом). Струсил? Что тебе ещё могут срезать?
Председательша(кричит им). Тишина! Продолжай, дитя моё…
Мари-Кристина(докладывает писклявым голосом). Ах! Боже мой! Просто не могу! Ну что за ужас, эти мужчины!
Она замолкает. Чувствуется, что Ада хочет ей подсказать.
Ада(обеспокоенная, потихонечку). Продолжай… скажи, что ты думаешь о мужчинах…
Председательша(по-дружески её останавливает. Чшш! Чшш! Чшш!
Мари-Кристина(после короткой паузы). Ах, частное слово! Какой ужас, эти мужчины! (Прерывается на мгновение, потом продолжает.) Ах, честное слово! Какой ужас, эти мужчины! Я — маленькая девочка, но уже… Я всего-то маленькая девочка, но уже… видя мать, которая рыдает в углу… Я слишком много, много узнала для моего возраста! Рыдает в углу… видя её сожалеющей об утраченной молодости, о блестящих браках, которые она могла бы заключить, если бы с ней не случилось несчастья встретить моего отца. Видя её, я — невинная девочка, как она заламывает за туалетным столиком свои прекрасные руки, или перед зеркалом в ванной комнате… брошенная в самом цвете… в самом расцвете возраста… с лицом, не тронутом ещё морщинами — телом, которое… (Она прерывается.)… её тело ещё…
Ада(шепчет). Красивое!
Мари-Кристина.…ещё красивое тело… ещё красивое… её тело красивое, ещё красивое… какое тело… (Потом вдруг, ей кажется, что она, наконец, вспомнила конец, уверенно.) Какие пёрышки, какой носок… и, верно, ангельский, должно быть, голосок… при красоте такой и петь ты мастерица!
Смех в зале, Леон, счастливый, поднимается с места.
Леон. Браво, моя милая! Пятёрка!
Ада. Дурочка! Дура! Всё делает только для того, чтобы отца своего насмешить! Они сообщники! Я отказываюсь слушать этого ребёнка, госпожа председательша. Одно у неё удовольствие — отца тешить! Только его она любит! Она всегда меня ненавидела! Всегда с ним, как цыпа, кокетничает, всё рожицы ему строит! (Изображает со злобой.) «Папа! Папочка мой родной! Не поможешь мне сделать домашнее зАдание, написать сочинение! Так ты хорошо это умеешь!» А этот дурак — трус, тряпка последняя, вечно… «Давай, заинька, иди сюда!» И наплевать ему, что самое время писать статью в «Фигаро»! Что курьер на велосипеде стоит, дожидается! Пусть хоть в профсоюз едет! Наплевать, если однажды редактор его выгонит, и мы на улице окажемся! Я, конечно, всегда смогу стать убрщицей, не так ли, чтобы содержать эту бестолочь! Госпожа председательша, я знаю, что то, что я выдвину в качестве предположения, чревато… да! Но я не уверена в чистоте чувств, которые мой муж испытывает к этому ребёнку!
Председательша. Это, действительно, серьёзно. Суд просит вас объясниться. Но прежде, пусть выведут юного свидетеля.
Флипот уводит Мари-Кристину, потом возвращается в зал.
Председательша. Суд вас слушает.
Ада(становясь всё более и более разговорчивой). Нужно начать издалека. Мой муж всегда обожал свою сестру! Всё очень просто, мой муж всегда обожал всех! Он обожал моих подруг, горничных, даже консьержку! Не ту, которая служит сейчас, эта кривая, а которая была прежде, на Насосной улице, та была молодая. Свежая деревенская девка, но зато такая вульгарная! Вместо того, чтобы писать статьи в
Пьеса Ануя, основанная на сюжете трагедии Еврипида, вскрывает состояние современного общества, его болезни — губительную для личности некоммуникабельность, стремление к успеху любой ценой, цинизм. При этом проблемы замалчиваются, а общество предаётся бездумным развлечениям, что в результате выливается в страшные социальные недуги — агрессию, ксенофобию, расизм.
В основе спектакля лежит интеллектуальная пьеса Жана Ануя, которая, впрочем, служит лишь предлогом для данного сценического повествования — спектакль выходит далеко за рамки написанного. Действие разворачивается в послевоенной Франции, на некоем заштатном курорте, постояльцев которого призван развлекать небольшой оркестр.Каждый из оркестрантов рассказывает трагические эпизоды своей жизни, заново проживая их перед зрителями. Но это не просто история одного оркестра, это история всего человечества, причем преподнесенная нам под увеличительным стеклом, во всей своей правде и неприглядности.
Костюмированная драма «Бал воров» известного французского драматурга Жана Ануя, которую сам автор назвал «комедия-балет», сильно отличается от всех других его произведений. Компания мелких жуликов разрушает спокойствие курортного городка — самый удачливый из них похищает не только бриллианты, но и любовь местной красавицы. Ей приходится делать выбор между криминальным миром и миром высшего общества.
Жан Ануй (1910 — 1987). Известный французский драматург. Комедии Ж. Ануя — трагикомедии, фарсы и водевили составили несколько циклов, каждый из которых, отличаясь тематическим и стилевым единством, во многом близок литературе экзистенционализма — проблемесуществования человека в абсурдном мире. Особое внимание в своих поздних произведениях Ж. Ануй уделяет извечному конфликту поколений, бессмысленности и бесперспективности политической борьбы, гнетущей повторяемости исторических ошибок и преступлений.
Трагикомический рассказ о поэте, который пытался прожить свою жизнь легко, не обременяя себя и окружающих сильными страстями…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.