— Тебе хорошо, у тебя день рождения… — сказала мама. — А нам с папой надо на работу идти…
— Спасибо… — спохватился Рома. — Приходите скорее… Мы без вас не будем есть торт…
— Торт, понятно… — улыбнулся папа. — А мериться у косяка? Спросят меня на работе, на сколько ты за год вырос, а я что скажу?
Рома совсем забыл, что день рождения всегда начинался с того, что на дверном косяке делали новую зарубку. Одиннадцать зарубок, как лесенка, тянулись от пола к потолку. Рома вскочил с постели и вытянулся у двери по стойке «смирно». Папа приложил к макушке пластмассовый угольник и чиркнул карандашом. Рома отошел и все заахали:
— Вот так вырос!
— Вот так дяденька… — прищурился дедушка.
Папа измерил расстояние между одиннадцатью и двенадцатью годами и торжественно сказал:
— Восемь с половиной сантиметров! Неплохо…
И родители в хорошем настроении ушли на работу. Дедушка пошел в магазин покупать минеральную воду. Бабушка начала греметь сковородками в кухне. Рома зашнуровал новые ботинки и прошелся по комнате взад-вперед. Он подкинул воланчик ракеткой и забросил на шкаф, где хранились картонные коробки и старый самовар, завернутый в бабушкину юбку. Рома окинул весь этот склад глазами и доставать воланчик не захотел. Он положил на ладонь компас, покрутил его — стрелка упорно показывала на север. Стрелка звала Рому в новых ботинках отправиться на север, где бегают собаки в упряжках и лежит чистый глубокий снег. Рома пошел за стрелкой и уперся животом в подоконник. Он стоял возле горшка с геранью, а дорога уходила на север без него. Рома смотрел, как уходила дорога — узкая асфальтовая с жухлыми травинками в трещинах, она превращалась возле будки с телефоном-автоматом в широкую асфальтовую… И вдруг он увидел на дороге Катю Оляпкину. Она шла, спрятав нос в воротник куртки, а куртка оттопыривалась на животе. Это только Оляпкина могла в августе гулять в куртке. Может, учебники новые в школе выдали? Оляпкина спрятала их за пазуху и теперь рассматривает в дырку обложки? Рома спохватился, что он стоит у окна в новых ботинках на босу ногу и в полосатых трусах. И хотя Оляпкина была далеко внизу и ничего, кроме того, что лежало у нее под курткой, не видела, Рома помчался в комнату и мгновенно надел футболку и брюки от прошлогодней формы. И опять стало скучно. Хорошо, что в дверь позвонили. Наверное, дедушка вернулся. С дедушкой веселей. Обычно в день рождения он рассказывал всякие смешные истории, которые случались с Ромой в детстве.
Рома открыл дверь и ошарашенно застыл на пороге. На площадке стояла Оляпкина. Она пригладила взъерошенные волосы и сказала:
— С днем рожденья…
— Спасибо… — растерянно ответил Рома, отодвинулся к вешалке, почти завернулся в старое отцовское пальто.
Его еще никогда никто из одноклассников не приходил поздравлять с днем рождения. То ли потому, что день рожденья у него летом, а может, потому, что до сих пор нет в классе настоящего друга.
— Я тебе подарок принесла! — нисколько не смущаясь сказала Оляпкина и шагнула в коридор.
Услышав, что Рома с кем-то разговаривает, выглянула бабушка из кухни.
— Как хорошо! — сказала она, увидев Катю. — К Ромочке парнишка пришел! Вот и поиграете, а то день рождения, а он скучает…
— Я не парнишка, я — Катя… — обиделась Оляпкина. — Мы в одном классе учимся.
Бабушка смутилась. Она подозрительно оглядела синие брюки, взъерошенную стрижку и пожала плечами:
— Правда, девочка… Это я сослепу не разглядела. Ромашок, что ты стоишь? Встречай гостью!
И бабушка ушла. Рома не знал, как встречать Оляпкину. Он вцепился в рукав ее куртки и потянул:
— Раздевайся… Проходи.
— Что ты дергаешь? — сказала Катя. — Там же подарок…
— Щенок… — зажмурил глаза Рома.
— Нет, не угадал… — покачала головой Оляпкина. — Это Шуша.
Из-под куртки высунулась острая мордочка.
— Котенок… — неуверенно сказал Рома.
— Я же говорю, Шуша… Какой это котенок! Ни с кошкой ни с собакой ничего общего нет.
— Первый раз вижу такого зверя — Шушу.
— Это зовут ее Шуша, а на самом деле это морская свинка. Смотри, какая хорошенькая!
Оляпкина посадила зверька на ладонь и протянула Роме.
Он спрятал руки за спину. Ему не очень-то хотелось брать непонятного зверя в руки. Вдруг он кусается? Но и перед Оляпкиной не хотелось показаться трусом. Рома зажмурил глаза и подставил ладонь. Мохнатый зверек ухватился за руку тоненькими лапками. Рома почувствовал, как под черной шерсткой испуганно бьется маленькое сердце.
— Шу-у-ша… — ласково прошептал Рома и погладил черную спинку. Вздрогнули маленькие уши. Зверек боялся в тысячу раз больше Ромы.
— Понравилась? — спросила Оляпкина. Рома кивнул.
— Она гораздо лучше кошки и ничуть не хуже собаки… — уверила Оляпкина. — Умная… Она к тебе когда привыкнет, будет из школы встречать. У нее голос, знаешь, какой веселый, как будто она смеется.
— А ей клетку надо?
— Зачем ей клетку? Она ведь не тигр. Пока маленькая, будет жить в коробке, а подрастет — в комнате, как член семьи. Давай ее пока на пол пустим, а потом поймаем…
Оляпкина не дождавшись согласия именинника, опустила свинку на коврик. Черный толстенький комочек вытянулся. Передние лапки насколько можно убежали от задних. Задергался черный нос, принюхиваясь к вкусным запахам в кухне. После этого свинка сделала резкое движение в сторону полки с обувью и исчезла среди туфель и ботинок.
