Порою блажь великая - [269]
— Лесопилку?! Она сгорела?
— Нет, не то чтобы. Дождь прибил огонь, только сортировочная цепь подгорела, да еще кое-какое барахло. Остальное…
— Но какого хрена лесопилка-то? Откуда ты знаешь, что это поджог был?
— Потому что вот что было приклеено на окно конторы. — Энди раскатывает слипшийся в трубочку круглый стикер, передает его Хэнку. — Вот: черная кошка, ухмыляется…
— Старый знак «Воббли»? Господи, да кто в этом дивном мире… причем тут «Воббли»?
— Похоже, у тебя есть недруги, братец, — сказал я. Он повернулся, глянул на меня с подозрением, гадая, уж не я ли причастен к поджогу. Меня это немножко позабавило: он подозревал меня в прошлой диверсии, когда я почти приготовил будущую. — Но есть у тебя и друзья исключительно верные. Например, Мозгляк Стоукс — он весьма настаивал на том, чтоб я передал тебе его наивысшее почтение.
— Старый козел. — Хэнк сплюнул (да и к тому же, прикинул я, не было никакого смысла затевать сейчас разборку с Малышом). — Когда-нибудь я не выдержу и разнесу этого старого урода, как стопку домино…
— О, ты к нему несправедлив… — Я бросил взгляд на дом. — Мистер Стоукс исполнен самых благих пожеланий, — ее светлый силуэт все еще виднелся в темном квадрате окна, — и вознамерился доказать тебе свое расположение.
— Стоукс? Это как? — Он поглядел на меня, озадаченный. (Я прикинул, что нет смысла что-то говорить, когда мы оба уже знали все, что можно сказать…)
«Ну, он просил передать тебе, — она все еще смотрит. Все еще в окне. Он не знает! — передать тебе, что, вследствие очередного изменения маршрута доставки… грузовик снова будет доезжать досюда, и он будет рад снова видеть тебя в числе клиентов». — «Да? Стоукс? Вот так, значит?» — (Я прикинул, что нет смысла что-то делать, когда все уже сделано…) — «Да, вот так и есть. И, более того, он попросил меня сказать, что истинно сожалеет… погоди, как же он выразился? — Давай! Это единственный шанс. Ты сам знаешь! — …сожалеет о неудобствах, которые, возможно, причинил тебе в период твоей немочи. Так, кажется, высказался мистер Стоукс. Все верно? У тебя был период немочи, Братец Хэнк?» — «Можно сказать и так…» — (Я прикинул, что лучше просто подбросить Малыша до города и оставить все, как есть… замять для ясности.) — «А добрый доктор просил меня передать, что оплатил для тебя индейку…» — «Индейку?» — «Да, индейку, — продолжал я с идиотской невинностью, будто совершенно не замечая гнева, тетивой лука натянутого меж губ Хэнка — Давай, вперед, это единственный шанс, — будто совершенно не замечая его неверия и изумления в глазах Энди. — Да, добрый доктор оплатил прелестную жирную индюшку на День благодарения, подарок от клиники». — «Индюшка? Погоди-ка…» — «Дармовая индюшка, брат. Тут впору пожелать побольше таких периодов хворости и немочи, верно?» — «Погоди… к чему это все, черт тебя?» — (Я прикинул: да, никаких причин золу ворошить. Он сделал то, что замыслил сделать, прошлого не воротишь, не исправишь, так какого черта… замнем для ясности.) — «А мистер Стоукс сказал — дай-ка припомнить — что обед Благодарения без традиционной индейки — это не обед Благодарения, и назвал доктора истинным Христианином в Сердце и на Деле, что выручает тебя в твой час нужды». — «Мой час нужды, так он сказал?» — «Да, именно так и сказал. Мозгляк Стоукс. А добрый доктор мотивировал чуть иначе». — «И чего там наговорил добрый доктор?» — «Он сказал, что Хэнк Стэмпер заслужил индейку в подарок после всего, что сделал для нас». — «Доктор Лейтон так сказал? Черт тебя побери, Ли, если ты…» — «Именно так и сказал». — «Но я ничего такого не делал, чтоб заслужить…» — «Ну, ну, братец… сейчас ты еще скажешь, что и сгоревшей лесопилки не заслужил». — «Да она не совсем сгорела, Лиланд. Говорю же ведь…» — «О'кей, Энди…» — «Ее только пытались подпалить, по дождь…» — «О'кей, Энди». — (Да, так я и рассудил… что все сделано, все кончено. Но Малышу иная блажь стукнула.) — «Да, у тебя много друзей, Хэнк». — «Да уж». — «И много неравнодушных людей». — «Нда. Погоди. Я правильно понял? Мозгляк Стоукс… собирается явиться сюда, чтоб впихнуть мне свою индюшку?» — «Не думаю, что мистер Стоукс рассматривает это по-деловому. И доктор тоже. Думаю, это скорее жест — не находишь, Энди? — благодарности Хэнку за сотрудничество». — «Сотрудничество?» — «Конечно, этот контракт и все прочее…» — «Да с чего они взяли, что мне нужны их благодарности и подачки… да еще эта сраная индейка?» — «О, есть и иные дары… что собираются пожертвовать горожане. По-моему, целая корзина. Мистер Стоукс упомянул ямс, даем, миндаль, цукаты…» — «Хватит». — «…тыквенный пирог, приправы…» — «Хватит, я сказал!..»
«…умолкни хоть на минуту… — Хэнк встал в лодке, чуть выставил руки вперед, будто сдерживая атаку воздуха. — Скажи-ка мне, Малой: к чему ты клонишь? Скажи уж прямо, хоть раз. — (Да, я думал, что все кончено…) — В смысле, я не заказывал никаких чертовых цукатов и миндаля. Ты издеваешься, что ли, надо мной? Или — куда ты, черт побери, клонишь?» — «Ты, верно, не понял, Хэнк. Я знаю, что ты не заказывал. Мистер Стоукс это все тебе не продает… он решил
Роман Кена Кизи (1935–2001) «Над кукушкиным гнездом» уже четыре десятилетия остается бестселлером. Только в США его тираж превысил 10 миллионов экземпляров. Роман переведен на многие языки мира. Это просто чудесная книга, рассказанная глазами немого и безумного индейца, живущего, как и все остальные герои, в психиатрической больнице.Не менее знаменитым, чем книга, стал кинофильм, снятый Милошем Форманом, награжденный пятью Оскарами.
В мире есть Зло. Это точно знают обитатели психиатрической больницы, они даже знают его имя и должность — старшая медсестра Рэтчед. От этой женщины исходят токи, которые парализуют волю и желание жить. Она — идеальная машина для уничтожения душ. Рыжеволосый весельчак Макмерфи знает, что обречен. Но он бросает в чудовищную мясорубку только свое тело. Душа героя — бессмертна…
Культовый роман, который входит в сотню самых читаемых по версии «Таймс». Вышел в шестидесятых, в яркое время протеста нового поколения против алчности, обезличивания, войн и насилия. Либерализм против традиционализма, личность против устоев. Роман потрясает глубиной, волнует, заставляет задуматься о жизни, о справедливости, о системе и ее непогрешимости, о границах безумия и нормальности, о свободе, о воле, о выборе. Читать обязательно. А также смотреть фильм «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном в главной роли.
Кен Кизи – автор одной из наиболее знаковых книг XX века «Над кукушкиным гнездом» и психоделический гуру. «Когда явились ангелы» – это своего рода дневник путешествия из патриархальной глубинки к манящим огням мегаполиса и обратно, это квинтэссенция размышлений о страхе смерти и хаоса, преследовавшем человечество во все времена и олицетворенном зловещим призраком энтропии, это исповедь человека, прошедшего сквозь психоделический экстаз и наблюдающего разочарование в бунтарских идеалах 60-х.Книга публикуется в новом переводе.
Кен Кизи – «веселый проказник», глашатай новой реальности и психоделический гуру, автор эпического романа «Порою блажь великая» и одной из наиболее знаковых книг XX века «Над кукушкиным гнездом». Его третьего полномасштабного романа пришлось ждать почти тридцать лет – но «голос Кена Кизи узнаваем сразу, и время над ним не властно» (San Jose Mercury News). Итак, добро пожаловать на Аляску, в рыбацкий городок Куинак. Здесь ходят за тунцом и лососем, не решаются прогнать с городской свалки стадо одичавших после землетрясения свиней, а в бывшей скотобойне устроили кегельбан.
После «Полета над гнездом кукушки» на Кизи обрушилась настоящая слава. Это был не успех и даже не литературный триумф. Кизи стал пророком двух поколений, культовой фигурой новой американской субкультуры. Может быть, именно из-за этого автор «Кукушки» так долго не публиковал вторую книгу. Слишком велики были ожидания публики.От Кизи хотели продолжения, а он старательно прописывал темный, почти античный сюжет, где переплетались месть, инцест и любовь. Он словно бы нарочно уходил от успешных тем, заманивая будущих читателей в разветвленный лабиринт нового романа.Эту книгу трудно оценить по достоинству.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.
«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.
«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.
БВЛ - Серия 3. Книга 72(199). "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".