Порочнее ада - [22]

Она повесила трубку. Шейн снова задумчиво почесал подбородок, прежде чем положить трубку.

— Вот разница между нами, — заметил Спэрроу. — Я могу неделями сидеть и пялиться на телефон, а мне никто так и не позвонит.

— Печенкой чую, что тут какой-то подвох, — задумчиво произнес Шейн. — Неужто меня опять хотят отделать? Не очень мне улыбается, чтобы так вышло два дня подряд.

Глава 7

Шейн проторчал на телефоне битых два часа.

От Джоса Деспарда он выяснил, что патологоанатом в Джорджии, он же по совместительству почтальон, вынес вердикт, что смерть Уолтера Лэнгорна является результатом несчастного случая — обычная история, когда люди отправляются на охоту с фляжкой виски, проспав всего два часа. Голос у Деспарда был утомленный, а язык чуть заплетался, словно после похмелья.

— День выдался страшно тяжелым, Шейн. Когда шериф уехал, Холлэм напился в стельку и с тех пор не просыхает. Он всегда был тверд, как кремень и никогда не испытывал угрызений совести. Так вот, хочу сказать вам, что дни его сочтены. Если на ближайшем заседании Совета директоров его не снимут, то я заявлю, что он чародей.

— Он не подходит к телефону.

— Он улетел в Вашингтон. Ясное дело, на самолете, принадлежащем фирме. А всем нам оставшимся придется лететь обычным рейсом. Причем никакой необходимости лететь у него не было, и я ему это сказал. Он собирается завтра поговорить в патентном управлении насчет ситуации с нашими правами. Мы не в состоянии ничего доказать, но он и слушать ничего не желает, поскольку искренне считает, что юристы относятся к даже низшей касте, чем мусорщики. Главное — кто первый прорвется на рынок. Когда мы, наконец, выпустим первую партию Т-239, нам ещё повезет, если «Юнайтед Стейтс Кемикал» не подаст иск на нас.

— Вы это серьезно?

— Нет, на это у них наглости не хватит. Но кровь у меня кипит. Сколько раз я говорил ему, да и все остальные говорили — если у тебя появилась такая сенсационная новинка, то сперва выкинь её на рынок, а потом задавай вопросы.

— Скажите, Деспард, вам говорит о чем-нибудь дата двадцать третье апреля? — осведомился Шейн.

— Нет, а в связи с чем? Я знаю, что, по мнению Форбса, документы могли пропасть из офиса в первые две недели апреля. Но не представляю, чтобы можно было так точно назначить дату.

— Кто, по-вашему, мог передать материалы?

— Уолтер. Указываю на него, потому что он мертв. Если мы все согласимся с этим, то, возможно, дело удастся замять. Хотя внутри я все равно не могу с этим примириться, если, конечно, Уолтер — не доктор Джекил и мистер Хайд.

Когда Шейн, наконец, положил трубку, медсестра уже была тут как тут.

— Пора принимать ванну, мистер Шейн.

Он ухмыльнулся.

— Сейчас, сделаю ещё пару срочных звонков.

Шейн набрал номер телекомпании и договорился о времени интервью, посвященного вчерашним бурным событиям. Во время разговора в палату вошел Тим О'Рурке. Услышав, о чем идет речь, репортер застыл на месте с открытым ртом.

— Майкл, — хмуро заговорил он, дождавшись, пока Шейн положит трубку. — Ты даешь этим прохвостам-телевизионщикам интервью? После всего, что было?

— Мне нужно немного поврать, — признался Шейн. — Не хочешь же ты, чтобы я врал на страницах «Ньюс»?

— Пожалуй, нет, — неуверенно произнес О'Рурке. — И, как всегда я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Выпить хочешь?

Шейн встрепенулся.

— Конечно.

О'Рурке воровато оглянулся по сторонам и выудил из корзинки с фруктами бутылочку бренди.

— Вот это да! — Шейн облизнулся.

О'Рурке закрыл дверь, чтобы им не помешали, и проворно разлил бренди по бумажным стаканчикам.

— Извини, но за льдом я не пойду, — сказал он. — Эти церберы могут нас неправильно понять. Теперь несколько слов для прессы, Майкл. В последний раз, когда мы виделись, ты сидел в обществе роскошной блондинки, а теперь разлегся тут с рукой в гипсе. Что, блондинка владеет приемами дзюдо?

Шейн описал, что с ним случилось, закончив изложением загадочного звонка от неизвестной девушки.

— По-моему, дело в шляпе, — здраво рассудил О'Рурке. — Вы с Тедди при малейшем желании можете упрятать этих трех бабуинов за решетку на год. Поэтому все козыри в ваших руках. Докажите, что они связаны с фирмой Бегли, и неприятностей дружище Хэл не оберется. Мы и так знаем, что он не гнушается шантажом и наемными громилами, но кое-какую клиентуру такие новости, просочившиеся в газеты, наверняка отпугнут. Ты слышал, что я сказал?

Он повторил:

— Вырони несколько фраз для родимой газеты, Майкл! Телевидение подождет. В напечатанном виде слово лучше доходит. По телевизору же вечно какой-то зануда с мешками под глазами изложит любую сенсацию так, что от зевков челюсть в спираль сводит.

— Я выступлю по телевидению лишь для того, чтобы передать послание для этой девушки, — терпеливо пояснил Шейн. — До сих пор не решил, как быть. У меня такое ощущение, что она читала свою речь по бумажке.

— Я пойду с тобой, — решительно заявил О'Рурке. — Все же у меня две руки, а не одна.

Шейн потряс головой.

— Нет, она и так слишком своенравна — не спугнуть бы. Я приеду туда пораньше и все обследую. Ты вышел на кого-нибудь, кто знал Лэнгорна?

О'Рурке порылся во всех карманах и выудил конверт, на котором был нацарапан список имен и телефонных номеров. Шейн внимательно просмотрел, время от времени подливая себе в стакан. Потом принялся методично обзванивать записанные номера. Друзья единодушно считали, что Лэнгорн отличался скромностью, непритязательностью, его очень любили, и все жалеют, что его не стало.