Порочная игра - [46]

Она отчетливо помнила, как любила смотреть на мать, когда та наряжалась, готовясь к выходу на бал или в оперу. Наблюдать, как роскошный атлас или шелк мерцает и струится, облегая стройную фигуру графини, как, словно звезды в ночи, сверкают в свете свечей драгоценности. Помнила дразнящие экзотические ароматы материнских духов, которые Сара так хотела однажды воспроизвести. Воспоминания о том, как они улыбались друг другу в зеркале, померкли, оскверненные сделанным Сарой позже открытием: графиня наряжалась не для того, чтобы угодить своему мужу.

После того как Сара обнаружила, что происходит в материнском будуаре во время частых отлучек графа, смотреть на то, как наряжается мать, стало невыносимо.

О, мать делала все, чтобы о ее романах никто не узнал. Если бы из-за вспышки кори Сару не отправили домой из загородного дома подруги, с которой она проводила летние каникулы, Сара никогда бы не столкнулась с джентльменом, покидавшим материнский будуар.

Сара обожала отца и потому восприняла супружескую неверность матери как личное оскорбление. Как предательство. Она никому не рассказывала о том, что увидела. Но к матери в спальню после того случая больше никогда не заходила.

Сара так и не простила мать.

Графиня отпустила горничную, что, как догадывалась Сара, ничего хорошего не сулило. Это означало, что мать еще не закончила допрос. Ну что же, Сара могла ее понять. Последние двое суток и самой Саре казались фантастическими, и, вне всяких сомнений, для тех, кто знал Сару, события этих последних дней должны были казаться совсем уж невероятными. Сара предала принципы, которыми руководствовалась едва ли не всю свою жизнь, и, как и следовало ожидать, предательство это обернулось для нее катастрофой.

Внезапно Саре страшно захотелось забраться матери на колени и зарыдать, как она часто делала когда-то давным-давно, будучи маленькой девочкой.

Леди Строи раскрыла сундук и вытащила целый ворох нарядов, разложив их на золотисто-кремовом покрывале кровати. Черный цвет этих нарядов ввел Сару в еще более мрачное расположение духа.

— Черный наряд вполне может быть элегантным. Совсем не обязательно выглядеть как ворона, — говорила ей мать. — И черный цвет при твоем цвете лица, глаз и волос тебе пойдет. Тебе повезло больше, чем другим.

Сара не отвечала, она просто стояла и смотрела на черное шелковое вечернее платье, легко касаясь пальцами черного бисера, которым был расшит лиф. Вот уже много лет как она не надевала ничего столь изысканного.

— Отчего ты такая хмурая, дорогая? Только не говори мне, что искренне скорбишь по этому негодяю!

Нет, скорби не было. Сара признавала этот факт, и он ее ужасал. Она вздохнула:

— Ужасная смерть.

Графиня пожала плечами.

— Прошу тебя, избавь меня от подробностей. — Вытащив из сундука последний наряд, который упал на кровать с тихим и благородным шорохом изысканного шелка, графиня закрыла сундук. — Что ты намерена делать теперь?

— Не знаю. — Конечно, Сара помнила о предложении Вейна. Другой мог бы по здравом размышлении прийти к выводу, что лучше свое предложение отозвать, пока не поздно. Сделка эта, с какой стороны на нее ни посмотри, была невыгодна. Но Вейн был исполнен решимости, возможно, даже одержим вздорной идеей. Он не отпустит Сару.

Графиня между тем продолжала:

— Ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь.

Сара вот уже многие годы не чувствовала себя желанной гостьей в доме родителей. Сейчас она горько сожалела о том, что высказала свое мнение относительно безнравственного поведения матери. Не стоило этого делать. Судьба посмеялась над Сарой: сейчас они с матерью поменялись местами.

Сара глубоко сожалела обо всех тех годах, которые они потеряли. Гордость пролегла между ними пропастью — пропастью, через которую одному лишь Вейну удалось навести мосты. Возможно, графиню кое-чему научил тот урок, потому что о бесчестном поведении Сары она не сказала ни слова. И Сара для себя решила, что больше никогда не станет никого осуждать.

— Спасибо. — Сара несколько натянуто поблагодарила мать, кивком головы указав на ворох нарядов на кровати. — Я не заслужила такой щедрости. — Она подняла глаза, и их с матерью взгляды встретились. — Я так сожалею обо всем. Я…

Мать взмахнула рукой, давая понять, что не стоит ничего говорить.

— Да, да, теперь уж это все равно. Конечно, ты должна жить здесь. Мы же семья. Кроме того, долго тебе здесь жить все равно не придется, если лорд Вейн продолжит гнуть свою линию.

Сара нахмурилась. Мать всегда была слишком догадливой, особенно в вопросах сердечных склонностей.

— Что он тебе сказал?

— Ничего. Но если хочешь раскусить мужчину, смотри на то, что он делает, а не на то, что он говорит. Он не отступился от тебя. Он бы достал звезду с неба, чтобы спасти твою репутацию. И теперь, когда ты столь опрометчиво себя дискредитировала, он женится на тебе. Я так думаю.

Сара, ни жива ни мертва, обхватила себя руками, глядя на наряды, которые выложила для нее мать.

— Он сделал мне предложение, — призналась Сара. — Я приняла его. Но попросила хорошо подумать перед тем, как он решит связать со мной свою жизнь.