С планшетом было чуть получше. Разве что экран змеился трещинами. Но включаться девайс отказался категорически.
Иван Иванович, поддернув недавно продемонстрированные сосайтникам труселя, метнулся к письменному столу и нашел в углу ящика пару салфеток. А ручка — золотой «Паркер» — уже вторую неделю украшала нагрудный карман пиджака.
Не так давно Пряников оглоушил своих фанатов известием, что «Эппл Макинтош» погорел и что он, автор, сильно извиняется, но проды не будет… И денег, сброшенных тем вечером на счет, хватило и на новый «Эппл», и на «Паркер», и на поездку в Черногорию.
И тут увы. Кто-то откусил у ручки верх. Чернила растеклись по ткани пиджака, словно кровь.
— Чьерд побери! — просипел Пряников. Он, было, подумал, что в спальне свирепствовал пес. Но собака существовала пока только в сладких пряниковских мечтах.
Конкуренты? Соседи? Соавторы? Любовница?
Муза с шипением испарилась, унося с собой гениальную сцену размером в авторский лист. Пряников рвал майку на груди и жаждал крови.
— Кто? Кто?! Кто?!!!
— Ну, я, — из угла показалась серая мохнатая зверюга с темными лапами ростом Пряникову по грудь и стукнула о ковер пушистым хвостом-поленом.
— Звери разговаривают! Песец! — простонал автор.
— Не песец, а Неписец, — зверюга влажным носом втянула воздух. — Кстати, я еще бы пожрал чего-нибудь. Ну, хоть карандашиком похрустел… Что, нету? Ну что за люди…
Он уселся на хвост и стал старательно вылизывать лоснящийся мех.
Нервы у Пряникова не выдержали. Он вытянул из ящика стола элитный коньяк (тоже дар благодарных читателей) и попытался выдернуть пробку.
Неписец подошел и отнял коньяк, легко откупорил и налил себе темной шипящей жидкости с подозрительным запахом. Покачал, принюхался, отхлебнул — просто образец дегустатора. И назидательно заметил:
— А вот вам, гражданин, не советую. Хмельная сулема крайне ядовита. Ну, вздрогнули!
И запросто осушил пузатый коньячный бокал.
Что-то забрезжило у Пряникова в голове.
— Я не писал о хмельной сулеме! — прорычал он.
Зверь лениво пошевелил хвостом:
— А я не чужд веяниям… влияниям. И вообще, эт-та, слежу. За процессом литературным, стало быть. Как говорится, держу руку… лапу на пульсе.
Он поднял морду к потолку и немного повыл. И опять заговорил человеческим голосом:
— Кстати… я почитал тут тебя на досуге… Рядом с тем, что ты каплешь людям на мозги, сулема выглядит не ядом, а невинной ромашкой. Даже хмельная. Так что… я к вам пришел… навеки поселиться!.. — пропел он дурным голосом, накручивая на когти передних лап полосатые бакенбарды. Видимо, хмельная сулема дала зверю в голову.
И Иван Иванович закричал. Крик его, бешеный, страстный и дикий…
