Порабощение - [7]

С тех пор она стала иначе смотреть на все, происходившее вокруг. Замечая в столовой избитую женщину, она ощущала как в ней растет отвращение к тем, кого Син называла «они». Голодные грязные дети, потерявшие человеческий облик мужчины – несчастные люди окружали ее повсюду. Город кишел теми, кого было уже не спасти. Искалеченными были все – если не телом, то душой. И на месте каждого из них могла бы оказаться Хельга. А все потому, что никто просто ни о чем не думал и не желал задумываться. Почему люди жили одним днем, не помышляя о будущем? Почему продолжали рожать детей, несмотря на то, что сами были почти нищими и никому не нужными?

Она сжимала зубы так, что начинало ломить виски, и усилием воли останавливала эти кислотные мысли, но стоило ей выйти на задний двор, чтобы выбросить мусор, как ее взгляд падал на кого-нибудь из спекулянтов. Иногда она видела тех, кто приносил им воду. Почти все они были теми, кто грабил и убивал таких же, как она – простых работниц Корпорации. На мужчин нападали реже, но они почти всегда отказывались отдавать свою воду, и поэтому их чаще убивали. Люди не только не хотели жить лучше – они поедали друг друга, отнимая жизни и усугубляя свое положение. Этот кошмар не имел ни конца, ни начала.

К чему придет такой мир? Ответ был ясен.

Внутри нее постепенно просыпался зуд, который не давал спокойно спать по ночам. Отвратительные картинки то и дело всплывали перед глазами, и Маль отчаянно боролась с этими демонами, понимая, что эту схватку ей уж точно никогда не выиграть. Она старалась изо всех сил, но Син посеяла в ее душе зерна сомнений и отчаяния. Этот жар разгорался все сильнее, и вскоре она поняла, что если не начнет действовать, то просто умрет или сойдет с ума.

Через неделю, воспользовавшись десятиминутным перерывом, она вышла на задний двор, желая поговорить с Фицем. Он сидел прямо за одним из мусорных баков, ожидая очередную партию воды.

– Ты Фиц? – остановившись напротив него, спросила она.

– Ты прекрасно знаешь, что я Фиц, – улыбнулся белобрысый мальчик, который был младше нее лет на десять.

– Сколько дашь за десять литров?

– У тебя нет воды.

– У меня есть вода.

Это было правдой – Маль откладывала деньги, и этим утром купила дополнительную канистру специально на такой случай.

– Ты купила ее за четыреста? И продашь за триста пятьдесят, ну конечно. Чего ты хочешь?

– Хочу узнать, куда ты деваешь воду.

– Женщины не становятся спекулянтами, это слишком опасно. Ты не сможешь носить такие тяжести, и у тебя нет места, чтобы прятать воду.

– Я и не хочу становиться одной из вас. Я спрашиваю о том, куда ты сбываешь воду.

– Выпиваю сам.

Зеленые глаза откровенно издевались над ней, и Маль разозлилась. Ее короткий перерыв стремительно таял, а к нему с минуты на минуту должен был прийти какой-нибудь «поставщик», и она решила не терять времени даром. Она подняла крышку бака и грохнула ее обратно с такой силой, что вибрация и гул заставили Фица втянуть голову в плечи.

– Я сверну тебе шею, если ты не скажешь, куда деваешь воду, – наклонившись к нему почти вплотную, зашептала она.

– Ты мне свернешь шею? Будь вежливее с тем, к кому приходишь с просьбой.

– Просьбой? – она неприятно оскалилась. – Просьбой, подумать только. Я сдам тебя куда нужно, и ты станешь вне закона. Знаешь, что с тобой будет?

– У нас договор с владельцем кухни.

– Он не расстроится. Ты заплатил ему за месяц вперед, чего ему волноваться.

Он откинулся назад и прислонился спиной к грязной кирпичной стене. Маль знала, что на него можно надавить. Он был самым молодым и неопытным, к тому же, боялся вступать в контакт с грабителями. Это уже многое о нем говорило.

– Остальные убьют тебя за то, что ты сделала со мной.

Маль наклонилась еще ниже:

– Всем плевать. Всем на всех плевать, Фиц. Ты еще не понял? Никому ни до кого нет никакого дела. Каждый только за себя.

– Хватит повторять одно и то же, я понял. Тебе прямо сейчас сказать?

– А что, тебе придется так много говорить и объяснять? Там такая сложная система?

Фиц покачал головой:

– Нет никакой системы, хорошая моя. У меня нет.

– А у кого-то есть?

– Может, и есть. Я не знаю. Я с ними не общаюсь.

– Да ты трус, – понимающе закивала она. – Понятно.

– Что тебе понятно? У тебя есть дом и работа. А если ничего не будет, ты все равно достаточно красива, чтобы продаваться за большую цену. Откуда тебе знать, как я живу?

– Расскажи мне.

– Не буду я тебе ничего рассказывать.

– А мне кажется, ты хочешь поделиться. Иначе с чего бы тебе жалобить меня рассказами о своей несчастной жизни?

– Да что ты знаешь обо мне?

– Ты бросил мне в лицо, что у меня есть дом и работа. Следовательно, у тебя ничего этого нет. Я права?

Постоянные терзания ожесточили и озлобили ее. Маль не осторожничала, поскольку продумала заранее каждое свое слово и действие, она слишком сильно хотела получить хоть какой-то результат, чтобы от чего-то оттолкнуться для дальнейших поисков. Да, все они брошены и почти утоплены в этой грязи. Но если не барахтаться, то можно пойти ко дну окончательно. У нее дочь, она не имеет права тонуть и умирать, так и не сделав попытки выплыть и выжить.