Популярные очерки о российских императорах - [64]
В итоге, в развитии парового флота Россия к 1853 г. страшно отстала: у англичан и французов было 258 пароходов, а у России — всего 24 парохода, из них на Черном море — 6. Поэтому победители под Синопом даже выйти в море из Севастопольской бухты не могли. А без флота воевать очень трудно. В плачевном состоянии оказались и артиллерия, и армия. Когда корабли союзников в 1854 г. блокировали русскую крепость Бомарзунд на Аландских островах Балтийского моря, то выяснилось, что ядра русских орудий даже не долетают до кораблей противника, которые беспрепятственно расстреливали укрепления. И никакое мужество русских солдат и офицеров дело спасти уже не могли — выдержав многодневный страшный орудийный расстрел, гарнизон был вынужден спустить флаг. То же самое, только в несравненно больших, катастрофических масштабах, произошло и под Севастополем.
В начале сентября 1854 г. союзники беспрепятственно начали высадку в Крыму под Евпаторией, а вскоре русские войска потерпели поражение в сражении у реки Альма и отошли к Севастополю. Причинами этого поражения была не только бездарность командующего А. С. Меньшикова, но и неподготовленность армии к войне с серьезным противником. На Альме все войска союзников были вооружены дальнобойными нарезными ружьями — штуцерами, а в русской армии один штуцер приходился на 23 солдата! Выстрелы остальных 22 бойцов не достигали цели только потому, что посланная из гладкоствольного ружья пуля попросту не долетала до противника.
Армия Николая оказалась плохо обученной и подготовленной к войне — солдаты страдали от муштры и недоедания. В начале октября союзники начали бомбардировку Севастополя. Им предстояло дело нелегкое. Гарнизон Севастополя, усиленный моряками с затопленных у входа в бухту судов, был настроен по-боевому. Инженеры разработали продуманную систему обороны, быстро возвели укрепления, артиллеристы умело расставили на бастионах морские орудия, население города активно помогало солдатам и морякам.
Во главе обороны стояли любимые армией, флотом и горожанами командиры — адмиралы В. А. Корнилов и П. С. Нахимов, которые вели себя в высшей степени достойно и мужественно. Они вместе с тысячами защитников Севастополя погибли на его бастионах. Обращаясь к гарнизону, Корнилов сказал: «Будем драться до последнего. Отступать нам некуда: сзади нас — море. Если кто из начальников прикажет бить отбои, заколите такого начальника!»[131]
Севастополь оборонялся 349 дней. Сначала союзники надеялись после мощной артподготовки взять крепость штурмом. Но артиллерия русских действовала в ответ так мощно и метко, а защитники крепости сразу же восстанавливали разрушения на бастионах, что командование союзников не решилось на штурм. Началась многомесячная осада. Самые главные бои развернулись на Малаховой кургане — господствующей высоте. Здесь каждый вершок был полит кровью защитников и нападающих. Здесь оборвалась жизнь Корнилова. Меньшиков с армией стоял в глубине Крыма и несколько раз пытался помочь осажденным. 13 октября 1854 г. в долине под Балаклавой произошло сражение, в ходе которого атака отборной английской кавалерии — бригады лорда Кардигана — была отбита русскими войсками и затем почти вся бригада, в которой находился цвет британской аристократии, была уничтожена русскими уланами. В Англии эту долину назвали «долиной смерти». И все же Меньшиков не сумел помочь Севастополю.
Наступившая зима была тяжким испытанием для всех участников осады. Преимущество во флоте, вооружении долго не помогало союзникам. Сопротивление русских войск было мужественным, стойким, даже фанатичным. Раненный в руку, матрос Колпаков отказался выполнить приказ командира и покинуть свое орудие: «Помилуйте, ваше благородие, разве одной рукой нельзя действовать!»[132]
И все же весной 1855 г. положение крепости стало безнадежным: союзники имели превосходство в технике, вооружении, боеприпасах. От Балаклавы — главного порта, куда непрерывно причаливали корабли с подкреплением, к Севастополю они проложили железную дорогу, в то время как русская армия вязла в жуткой грязи, не в силах помочь Севастополю ни людьми, ни порохом. К лету против 40 тысяч измученных защитников крепости стояло огромное войско — 140 тысяч англичан, французов, турок. В день битвы при Ватерлоо, 18 июня, начался штурм Севастополя. Но он провалился, союзникам так и не удалось взять бастионы крепости.
Однако силы защитников были на исходе. Когда сменивший Меньшикова князь М. Д. Горчаков спросил солдат второго бастиона, много ли их на бастионе, они ответили: «Дня на три хватит, ваше сиятельство!» 8 сентября, после отчаянного штурма французами, пал главный оплот обороны — Малахов курган. Сотни трупов и вокруг, и на склонах кургана, и трехцветное французское знамя на его вершине — вот все, что увидел Горчаков в подзорную трубу с Корабельной стороны. Как высший воинский начальник, в тот же день он решил эвакуировать гарнизон из крепости. По мосту, наведенному через Большую бухту, войска двинулись на Северную сторону, в Россию. Как пишет участник обороны Лев Толстой, тогда еще молодой офицер-артиллерист, «выходя на сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. Но за этим чувством было другое, тяжелое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу…»
