Попрыгунья - [60]

— А как?

— Слушай, мне только что пришло в голову. У нас куча свидетельств, что миссис Стреттон всем только и говорила, что про самоубийство, но если полиция нас все еще подозревает, то с удовольствием признает все эти свидетельства сфабрикованными. Нет ли у тебя чего-нибудь такого, по поводу чего у них бы не было сомнений? Письма, например. Собственноручный письменный текст куда убедительнее, чем устные реплики в чужом пересказе.

— Мысль понятна, — Рональд кивнул. — Но боюсь, мне она на подобные темы никогда не писала. Разве, может быть, Силии.

— Сбегай и спроси сестру, — велел Роджер.

Рональд сбегал.

— Нет, — доложил он. — Силия таких писем не получала. А что, если Дэвид?

— Позвони и спроси.

Рональд позвонил брату.

Дэвид, как выяснилось, тоже ничем подобным не располагал, но предположил, что если такие письма существуют, то они могли быть адресованы некой Дженет Олдерсли.

— Из Уэстерфорда, — объяснил Рональд. — Инина подруга и наперсница, ей она всякий раз плакались на жестокость и всяческие пороки недостойного супруга.

— Выводи машину, — скомандовал Роджер. — До обеда еще полчаса. Съездим навестим подругу.

— Точно! — поразился Рональд.

Мисс Олдерсли обитала в большом доме в дальнем конце Уэстерфорда. Рональд сумел устроить свидание с ней так, чтобы не беспокоить старших Олдерсли. Мисс была в слезах, однако очень воодушевилась, узнав, что может помочь.

Роджер объяснил цель их визита.

— Если бы у вас нашлись какие-нибудь подобные письма, — сказал он вкрадчивым голосом, — это бы, пола гаю, сильно упростило и сократило процедуру дознания, и помогло бы нам сделать все, что в наших силах, чтобы замять скандал.

— Это все так ужасно, — рыдала мисс Олдерсли, светленькая, мягонькая, судя по всему, благодарный зритель всех мелодраматических выходок покойной подруги. — Бедная, бедная Ина! Как только она могла пойти на такое!

— Так что же, неужели она никогда вам об этом не писала? — терпеливо выспрашивал Роджер.

— О да, писала, и часто, бедняжка! Но я не верила, что она и правда сможет на такое пойти. Никогда себе этого не прощу, никогда! По-вашему, я могла как-то это предотвратить? Вы же так не думаете, мистер Шерингэм, правда?

Роджер ответил тактично и перевел разговор в ту плоскость, что неплохо бы эти письма заполучить. Мисс Олдерсли, поверившая наконец что выполнит этим свой долг перед памятью подруги, скрепя сердце согласилась их отдать и пошла за ними.

И Роджер, торжествуя, унес их с собой.

— Не отдавай их в полицию, — наказал он Рональду, садясь в машину минутой позже. — Я им что-то не доверяю. Передашь письма коронеру лично в руки, сам, сразу после обеда. Он наверняка будет только рад возможности перекинуться с тобой словечком — на правах старого приятеля.

Вот из каких пустяков, сказал Роджер сам себе, строятся неопровержимые доказательства.

Но заскочив перед сном к Колину, Роджер обнаружил, что между ним и приятелем по-прежнему остается некоторая натянутость.

— Наша история прошла на ура, — сообщил он, усаживаясь на кровать и глядя, как Колин расчесывает волосы, — но надо быть готовым к неожиданному. Не думаю, что теперь полиция станет просить о переносе завтрашнего дознания; но после выходки Рональда, если у них и есть против нас хоть какой-то мелкий козырь в рукаве, уж они вмажут будь здоров.

Колин, стоявший у туалетного столика, обернулся.

— Да что у них за козыри могут быть, старик?

— А бог их знает. Но лучше бы я провел беседу с суперинтендантом потактичнее. А, ладно, наше дело — сидеть тихонько, мы ничего не знаем, и все тут. Вот только бы Дэвид не подкачал…

Глава 14 Дознание

* 1 *

Коронер зашуршал бумагами.

— Итак, джентльмены, перейдем к опросу свидетелей. Мистер Стреттон, не желаете?.. Я хотел сказать — мистер Дэвид Стреттон. Да, мистер Стреттон, мне вполне понятно, что вся эта процедура для вас крайне мучительна. Крайне! Можете быть уверены, что мы не побеспокоим вас более, чем требует необходимость, однако я обязан задать вам несколько вопросов. Погодите-ка. Да. Пожалуй, будет лучше, если вы в точности сообщите нам, что предшествовало этому огорчительному событию.

Роджер затаил дыхание.

Но тревога оказалась напрасной. Дэвид изложил свои показания четко и без запинки. Он говорил в той же рубленой, почти дерганой манере, как в тот раз, когда впервые отвечал на вопросы инспектора Крейна, но теперь она воспринималась лишь как маскировка страдания.

Коронер был к нему предельно милосерден и вел допрос крайне мягко. Подозрительному суперинтенданту полиции, подумал Роджер, это вряд ли понравится — Рональдов вчерашний звонок коронеру возымел превосходное действие. Когда Дэвид завершил свой рассказ, ему задали несколько вопросов относительно его дислокации в тот вечер, но только, казалось, с целью выяснить, почему он не вышел из зала следом за женой — может быть, это предотвратило бы трагедию; на что Дэвид со всей откровенностью признался, что его жена нередко вела себя странно, и он совершенно не подозревал, что на сей раз эта сцена может иметь серьезные последствия. Что до последующего звонка в полицию, то когда-то давно доктор Чалмерс говорил ему, что его жена не всегда способна вполне отдавать себе отчет в собственных действиях, и, обеспокоившись ее отсутствием, он решил принять подобную предосторожность; он не делал этого прежде, потому что раньше таких ситуаций не возникало. Молодец, с восхищением подумал Роджер: будь Дэвид и правда невиновен, он не смог бы выглядеть убедительнее.