Попрыгунья - [59]

— Крейн, сходите вниз и приведите миссис Лефрой.

— Инспектор! — мягко окликнул его Рональд Стреттон.

— Да, мистер Стреттон?

— Передайте миссис Лефрой наилучшие пожелания от суперинтенданта Джеймисона и спросите ее, не будет ли она так любезна подняться сюда на минуточку.

Роджер покачал головой. Раздражать полицию — последнее дело.

— А теперь, мистер Уильямсон, — сурово произнес суперинтендант, не подавая виду, что заметил этот обмен репликами, — я был бы вам крайне признателен, если бы вы оказали мне такую дьявольскую любезность и сообщили, какой вы такой хреновиной там занимались с этим креслом, что устроили всем нам столько проблем!

— Проблем? — искренне изумился мистер Уильямсон. — Каких проблем? Почему проблем?

— Что вы делали с креслом? — грубо рявкнул суперинтендант.

Мистер Уильямсон изложил ему свой рассказ.

И хорошо изложил. Роджер, восхищенно слушавший этого ученика, поставил ему пять с плюсом. Ничто так не убеждает, как искренняя убежденность самого рассказчика. Мистер Уильямсон не имел ни малейшего сомнения в подлинности каждого из описываемых им фактов. А его благородное негодование, что такой в сущности обыкновенный поступок, как вытереть кресло для дамы, видите ли, возмутил полицию, подделать было и вовсе невозможно.

Миссис Лефрой подыгрывала ему с таким талантом, что сама ее игра, как у всякого большого артиста, была незаметна.

— Из-за чего столько шума? — недоуменно обратилась она к Силии. — Что, я не имела права упасть в обморок или как?

— Лучше меня не спрашивай, — сказала Силия. — Я просто теряюсь.

— Отпечатки пальцев? — удивленно повторила миссис Лефрой спустя мгновение после очередной вспышки суперинтендантского темперамента. — Боюсь, мне это как-то не пришло в голову. А что такое? Или, может, отпечатки подошв?

— О, да-да, кстати о подошвах, — бойко вставил Роджер, — удалось вам, суперинтендант, подтвердить наличие песка на сиденье кресла, или мистер Уильямсон в своем стремлении уберечь наряд миссис Лефрой начисто стер и его?

— Ухитрился-таки немного оставить, — пробурчал суперинтендант.

Мистер Уильямсон подытожил все это фразой, дышащей безупречным благородством:

— Если я правда сделал что-то, чего не должен был, то приношу извинения, но я до сих пор в толк не возьму, что стряслось-то. А?

Но именно Роджеру предстояло нанести решающий удар. Увы, это оказался скверный ударчик, коварный не только своей колкостью, но и тем, что вдруг сам собой повернулся в разящей руке и пришелся плашмя, превратившись в довольно плоскую и к тому же не особенно тактичную реплику.

— Я заметил, — беспечно сообщил Роджер, — что вы велели забрать кресло, и не мог вообразить почему. Пока сам не провел некоторое расследование и, услышав о том, что кресло вытерли, подумал, уж не отсутствие ли отпечатков вас так обеспокоило; однако все-таки в это как-то не верилось, ведь вы наверняка провели точно такое же элементарное расследование, как и я, и выяснили, что произошло. Надо будет рассказать про это Морсби из Скотленд-Ярда — ему будет забавно. Да, суперинтендант, — добавил Роджер, весело рассмеявшись, — вы сейчас наверняка спросите у меня, что не знаете, откуда взялись синяки не теле!

Суперинтендант, похоже, потерял дар речи от такой наглости, но инспектор Крейн все же не утратил способности спросить:

— Как вы угадали про синяки, мистер Шерингэм?

— Угадал? Что бывает, когда вы бьетесь головой о нижний край рояля? Роджер драматическим жестом указал на упомянутый инструмент. — Что бывает, когда вас поднимают и швыряют об пол? У вас появятся синяки или нет — в особенности, инспектор, если вы — женщина?

Последний луч надежды на мгновение озарил темнеющее лицо суперинтенданта.

— Как так? Значит, тут все-таки была какая-то драка?

— Драка? — изящно скривился Роджер. — Нет, дорогие мои! Танец "апаш"!

* 4 *

Полиция уже покинула дом, и теперь Роджер укоризненно качал головой в адрес Рональда Стреттона, стоя у него в кабинете. Все остальные попивали коктейли в гостиной — был вечер воскресенья, и состав компании не изменился. Роджер, однако, оторвал хозяина дома от гостей и затащил в кабинет, чтобы сообщить, что о нем думает.

— Честное слово, Рональд, не стоило тебе так срываться на суперинтенданта, — с несчастным видом выговаривал он, — Теперь ты сделал человека своим врагом, а делать полицейских своими врагами просто никуда не годится — в особенности в таком щекотливом деле, как наше.

— Да, наверное, — признал Рональд. — Но я просто не смог с собой справиться. Не выношу, когда мне угрожают.

— Ерунда!

— Ты же не думаешь, что это могло нам всерьез навредить? — все-таки спросил Рональд.

— Искренне надеюсь. Но беда в том, что мне пришлось тебе подыгрывать и разговаривать с Джеймисоном как с оппонентом, а не как с возможным союзником.

— А это что-то меняет?

— Пожалуй, что теперь уже нет. Да, думаю, теперь все в ажуре.

— Ты что, не очень уверен, Роджер? — Рональд чуть встревожился.

— Никто ни в чем не может быть полностью уверен, когда имеет дело с полицией, — четко и с назиданием проговорил Роджер. — И все-таки, по-моему, у них теперь осталось куда меньше сомнений в том, что это — самоубийство. По крайней мере, мне непонятно, что еще может показаться им сомнительным. И все-таки, — задумчиво добавил он, — не помешало бы еще чуть-чуть укрепить доказательную базу, если это возможно.