ПОПизм. Уорхоловские 60-е - [16]

***

Мы добрались до Лос-Анджелеса за три дня. А приехав, узнали, что там проходит ежегодный чемпионат США по бейсболу и все мотели заняты. (В Нью-Йорке бейсбол тоже был у всех на устах тем летом, но только потому, что «Метц» во втором сезоне продули больше двухсот игр.) Мы сразу связались с Деннисом Хоппером и его женой, Брук, которая тут же позвонила своему отцу, продюсеру Лиланду Хейворду, в Нью-Йорк и уговорила его отдать нам свой люкс в отеле «Беверли-Хиллз». (Ее матерью была прекрасная актриса Маргарет Салливан, покончившая с собой годом раньше.)

Деннис заверил нас, что «вечеринка кинозвезд» состоится тем же вечером.

Знаменитый пожар в Бель-Эр сжег дом Хопперов дотла. Их новый дом в Топанга-каньоне был обставлен как парк развлечений – причудливый карнавал, где, наверное, можно было и автомат по продаже резинок найти. Цирковые афиши, бутафория, мебель, покрытая красным лаком, коллажи из пластинок. Это было еще до того, как все стало ярким и разноцветным, и большинство из нас впервые оказалось в доме, вся атмосфера которого напоминала детский праздник.

***

Брук с Деннисом познакомились на Бродвее, в «Мандинго», пьесе, снятой с репертуара всего после нескольких представлений. С кино тогда у Денниса не складывалось, он занимался фотографией, а также был одним из немногих в Калифорнии, кто коллекционировал поп-арт, – у него была моя «Мона Лиза», какой-то из рисунков Роя тоже. Впервые я его увидел в роли Билли Кида в одном из этих вестернов 50-х – «Шайенне», либо «Бронко», либо «Мэверике», либо «Шугафуте» – и я еще подумал: классный он, глаза бешеные. Билли Маньяк.

Хопперы были к нам очень добры. На той вечеринке присутствовал и Питер Фонда – выглядел тогда этаким скромным математиком. (Он играл на Бродвее парой сезонов раньше, когда там дебютировала его сестра, Джейн.) Дин Стокуэлл, Джон Саксон, Роберт Уолкер-младший, Расс Тэмблин, Сэл Минео, Трой Донахью и Сюзанн Плешетт – там были все, кого мне хотелось бы повидать в Голливуде. Косяки шли по кругу, и все танцевали под те самые песни, которые мы слушали по радио по дороге сюда.

Эта вечеринка – самое удивительное, что произошло со мной в жизни. Только жалко, со мной не было моего «Болекса». Оставил его в отеле. Именно на таких вечеринках и нужно снимать – и потом, я же был в Голливуде, да еще и в компании звезды андеграундного кино Тейлора. Но было неловко, что меня увидят с камерой в руках. Я даже смущался снимать знакомых у Уинна за городом. Единственный раз, когда я не стеснялся, – на съемках «Спи», потому что звезда моя спала, а никого больше поблизости не было.

***

После такого блистательного вечера открытие моей выставки не могло не выглядеть скромненько, но кино-то – это развлечение, а искусство – работа. Все равно было здорово видеть «Элвисов» в первом зале «Феруса», а «Лиз» – в дальнем.

Очень немногие на побережье интересовались современным искусством или разбирались в нем, так что отклики в прессе обо мне были не очень. Меня всегда забавляло, что Голливуд называл поп-арт притворством! Голливуд?! В смысле, посмотрите на фильмы, которые они тогда выпускали, – они, что ли, настоящие?!

***

В музее Пасадены была ретроспектива Марселя Дюшана, и нас пригласили на открытие. Когда мы пришли, Тейлора пускать не хотели, потому что он был «неподобающе» одет: уинновский свитер был ему так велик, что болтался до колен и полностью закрывал кисти рук. Ему пришлось закатать рукава, так что на запястьях у него получились такие манжеты. Через некоторое время над нами смилостивились и впустили.

Все сливки лос-анджелесского общества были там. Из киношников – только Брук с Деннисом. Фоторепортер Time, или Life, или Newsweek протиснулся перед Тейлором, чтобы сфотографировать нас с Дюшаном, а Тейлор закричал:

– Да как вы смеете! Как вы смеете!

Это был первый из бесконечного числа раз в 60-х, когда я слышал эту фразу. Тогда вообще одно возмущение следовало за другим – пока по поводу всех социальных проблем не повозмущались. Я убежден, что массовые беспорядки конца 60-х выросли как раз из этих мелких конфликтов у входа на вечеринки. Мысль, что кто угодно может взять и пойти куда угодно и делать там что хочет, независимо от того, кто он и как одет, в 60-е была ключевой. В 50-х был юношеский бунт с мотоциклами, кожаными куртками и воюющими бандами, этой киношной ерундой, но все оставалось неизменным – каждый знал свое место. Я хочу сказать, на Юге негры так и ездили в хвосте автобуса.

К концу вечеринки Дюшан сообразил, что Тейлор – известный андеграундный актер и поэт, и пригласил его к себе за столик. Я наговорился с Дюшаном и его женой, Тини, она была потрясающая, а Тейлор протанцевал всю ночь с Патти Олденбург – она уже год жила с Класом в Калифорнии, чтобы «ощутить себя в новой среде», так что они смогли отослать свою «Спальню» на групповую выставку в галерею Сиднея Джениса в начале 1964-го. (Клас сделал «Магазин» в Нижнем Ист-Сайде в 1961-м, а в 1962-м сменил название «Рэй Ган мануфактура» на «Рэй Ган театр» и устроил такие хеппенинги, как «Индеец», «Всемирная выставка», «Некрополис», «Путешествия» и «Магазинные дни» вокруг собственных мягких скульптур.)