Попаданцы - [9]

— А что, без креста — так сразу уж и иудей? — попытался хоть как-то отговориться я.

— Муслим, штоль? И это проверить легко. Вон, с мурзой нашим в сторонку отойдешь и докажешь ему, что право имеешь. Ну?

— Вообще-то я буддист…, — и почему так сказал, от привычки, что ли. Всегда этим отговаривался, когда тетки в церковь тянули.

— Тьфу, ты! Интеллигент, похоже. Ишь, законы заучил. Знает, паскуда, как отмазаться! — плюнул в сторону самый высокий, несущий на плече переломленную двустволку с торчащими наружу гильзами.

— Не плюйся у храма, — дернул его за рукав тот, что в пальто. — А вы шли бы себе быстрее отсюда, гражданин хороший. Это вам пока еще разрешено тут везде шастать. Но мешать отправлению государственного культа вам уже запрещено. А мне вот кажется, что своим показным неуважением вы как раз мешаете…

— Да какое же неуважение, что вы?

— Праздник православный, а вы дома не сидите, а еще буддист.

Колокольный звон, а вы шапку не сымаете. Нет, точно, нарушаете… Он повернулся чуть в сторону, достал из кармана металлический свисток на цепочке и засвистел в него громко и пронзительно.

Буквально тут же из-за угла церковной ограды вывернула верхом пара самых натуральных, как в кино, казаков в лохматых шапках, с шашками у левой ноги, с карабинами, торчащими из-за плеча, с погонами на солдатского вида куртках.

— Что за свист? — еще издали крикнул один.

— Иудея, гля, поймали! — радостно закричал рыжий.

— Да не, не слушайте дурного. Вон, интеллигент буддистом называется, а сам чего-то у церкви шастает. Не иначе, атеист. Только вот доказать не могу.

— Не можешь? Жаль…, — они подъехали вплотную и уже умело отделили меня от толпы, подталкивая то корпусом лошади, то пиная ногой, вынутой из стремени.

— Так, говоришь, буддист ты, интеллигент? — наклонился один из них ко мне.

— Ну, да… Вроде того…

— Так буддист или все же — вроде того? — с другой стороны уже и второй смотрел требовательно в глаза.

— Буддист!

— И что ты нам скажешь, буддист? Скажи, что есть жизнь?

— Жизнь — это страдание, — радостно выдохнул я заученное еще на втором курсе университета.

— Вот именно. Страдание. Спасибо, православные, дальше мы уж сами, — кивнул сверху один из казаков, разматывая, расправляя нагайку. — Ну, буддист, пять горячих тебе.

— За что? — только и прохрипел я, ничего не понимая.

— Не за что, а потому что жизнь твоя — страдание. И еще, потому что буддизм у нас вера не правая, а всего лишь примкнувшая. И мнится мне — временно примкнувшая… В общем, начнем с пяти, а там — как пойдет. Куда шел-то?

— Да, в библиотеку я… В историческую.

— Это вон туда? — он что-то прикинул в уме. — Точно — пятерик.

Меньше не сумеешь. А вот больше… Сейчас и проверим, каков твой Будда. Добежишь до двери, цапнешь ручку — свободен. А пока…

— Р-р-раз! — крикнул первый. Боль удара ожгла, как от пули.

— Два, — спокойно сказал второй, но боль от его удара была не меньше, чуть не сломав по ощущениям мою спину. — Беги, дурилка, беги.

Мы же не шутим. И радуйся, что не атеист. И я побежал, а за мной легкой рысью скакали два казака и время от времени хлестали длинными витыми нагайками по плечам, по спине, по голове, прикрытой шерстяной шапкой-петушком и капюшоном куртки. А за спиной двенадцать человек в обыденном, но без шапок, выстроившись поперек улицы, двинулись дальше, всматриваясь в проходные и заглядывая в темные подъезды.

Эпоха Возрождения

— Для начала определимся с эпохой.

— Ну…, — Мишка почесал затылок, потом потер лоб, подвигал бровями, изображая умственную активность. — Ну-у, Вадим Петрович, вот так сразу — эпоху?

— Что, Михаил, вам совсем ничего не нравится в истории? В тех темах, которые уже прошли? — очки в тонкой золотой оправе вдруг блеснули и почему-то показались Мишке похожими на пенсне. Он помотал тяжелой после бурного воскресенья головой, закрыв глаза. Открыл. Нет, все же очки.

— Ну, предположим, эпоха Возрождения!

— Это интересно. Вы интересуетесь эпохой Возрождения? Я и не заметил как-то за вами…

— Не то чтобы очень интересуюсь, — замялся Мишка, боясь, что начнут задавать вопросы, как на экзамене. — Но ведь там столько было интересного! И никто ведь точно ничего не знает…

— Хорошо. Записал: эпоха Возрождения. Профессор заносил данные в программу, которую обкатывали и тестировали уже целый месяц.

— Теперь, Миша, особые пожелания, если они у вас есть. Ну, там, пол, например…

— Мужской! — Мишка покраснел.

— А чего вы краснеете? Тут-то вы все равно останетесь мужчиной. А там, в «виртуале» — кем угодно. Хоть и червем, хоть даже и собачкой… Хотя, эту опцию мы еще не тестировали. Ну, ладно.

Мужчина, так мужчина. Что еще? Мишка лихорадочно вспоминал все, что читал в книгах о «попаданцах», которые проваливались во временные ямы и оказывались вдруг в глубоком прошлом. Деньги туда не переносятся — это точно. И оружие никакое не взять. Только свои мозги — что помнишь, то и пригодится.

— Вадим Петрович, — встрепенулся он. — Мне там профессия будет нужна.

— Ага, правильно, еще как нужна. И что за профессия? Военный, художник, писатель, юрист?

— Нет-нет, только не эти. А можно общего характера пожелание? Профессор пощелкал клавишами, погонял по экрану таблицу, просматривая варианты ответов.