Понимаем ли мы Евангелие? - [18]

Таким образом, дело Христова спасения — не набор, а отбор. Для большинства это будет неожиданностью, но это так. Читатели могли сами убедиться, что никакого иного вывода на основании евангельских текстов сделать просто невозможно. Иной вывод делается нами лишь потому, что мы предпочитаем оптимистическую ложь грозной правде.

Концепция "агитации" или "набора" кажется нам более гуманной, чем концепция отбора, а поскольку мы считаем Христа великим гуманистом, нам трудно взглянуть на вещи объективно. Образ Христа агитатора заключает в себе больше снисходительности, а это-то как раз нам и нужно. Нам хочется, чтобы Он был вербовщиком, уговаривателем: раз Он уговаривает нас спасаться, значит, Ему это очень нужно, значит, Он не будет нас строго судить на Своем Суде. Вот какова подсознательная логика, настраивающая нас против идеи отбора. Ведь отбор есть нечто беспощадное, это прокрустово ложе: кто не подойдет по размерам для рая, тот отправится в ад и никакие мольбы ему не помогут.

Тем не менее христианство есть отбор, и та "щадящая" трактовка Евангелия, которую мы впитали, есть не что иное, как проявление общей тенденции нашей цивилизации: долой страх Божий! Зачем ей это надо? Затем это надо тому, кто эту цивилизацию выпестовал и кто сегодня вдохновляет ее во всех основных ее проявлениях, — персонажу, хоть и невидимому, но, по достоверным сведениями, имеющему рога и копыта. Не имея своей собственной онтологической жизни, он существует лишь всасываемыми им в себя нашими жизнями, которыми ему удается овладеть, поэтому каждая неспасенная человеческая душа есть для него еще одна порция пищи, еще один объем горючего, продляющий его заимствованное бытие. Если бы этой подпитки не было, он давно зачах бы и увял, а чем ее больше, тем пышнее он расцветает своим злым цветом. Естественно, что всю хитрость своего изощренного ума он употребляет на то, чтобы отвратить нас от спасения, и одна из сравнительно недавно изобретенных им для нас ловушек оказалась особенно эффективной. Раньше он через очарованных им писателей и общественных деятелей поносил Евангелие, оспаривал его подлинность, высмеивал христианские догматы и т. п. Но это становилось все менее успешным, поскольку и исторические документы, и археологические раскопки, а в последнее время и результаты естественных наук стали все более подтверждать Священное Писание. Тогда он сменил стратегию: стал изо всех сил поддакивать Евангелию и содействовать его тиражированию и распространению, но, поддакивая, незаметно перемещал акценты таким образом, что эта спасительная книга начала переходить в свою противоположность. Теперь мы читаем Евангелие, а он потирает руки и хихикает: имея глаза, мы не видим и, имея уши, не слышим.

Это очень серьезно! Дело обстоит так, что мы находимся под угрозой стать жатвами грандиозного обмана, может быть, самого грандиозного за всю человеческую историю. Нас обманным путем хотят лишить главного спасательного средства — святого Евангелия, от нас хотят утаить голос Самого Бога. Что же нам делать?

Чтобы врагу нашего рода это не удалось, мы в первую очередь как раз и должны твердо и навсегда усвоить ту несомненную истину, что после смерти нашего тела будет уже поздно каяться и менять свое поведение, ибо нас ожидает не перевоспитание, а Страшный Суд, то есть отбор. Если мы еще сомневаемся в этом, послушаем последнюю из притч, сказанных Иисусом Своим ученикам.

"Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и севши хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут Ангелы и отделят злых из среды праведных и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов" (Мф. 13, 4750).

Кажется, чего уж яснее? И все-таки чернь сомнения продолжает точить душу, не правда ли? Бог не может быть так беспощаден. Ведь перед каждым причащением мы обращаемся ко Христу со словами, которые написал для нас святой Василий Великий, а он не мог ошибиться: "Не хощеши бо, Владыко, создания Твоею руку погубити, ниже благоволиши о погибели человеческой, но хощеши всем спастися, и в разум истины прийти". Бог всем желает спасения! Может ли Он в таком случае нарочно производить поляризацию, которая обличит ему рассортировку, превращая ее в чистую формальность?

Да, может производить и постоянно производит. В апостольские времена Он прибегал для этого к эзотерическому языку притч, а сегодня попускает диавольские соблазны нашей комфортной цивилизации и даже диавольское искажение собственной Благой Вести, не действующие только на подлинно верных, а остальных влекущее на ту дорожку, которая в конце приводит в ад. Но, глядя на тех, кто вступает на эту дорожку. Он не испытывает никакого злорадства. Почему же Он не перекрывает этот путь?

Ответ прозвучит странно, но он верен: из человеколюбия. Суть в том, что отправка души в ад есть вовсе не месть, а предоставление человеку того окончательного местопребывания, к которому он подготовил себя в течение земного этапа существования. В раю грешнику было бы еще хуже, чем в аду. Представьте себе картежника, которому запрещено играть, или сплетника, не имеющего возможности злословить, — да их же стошнит от Царства Небесного, где все это исключено. Наверно, если бы им показать и то, и то, они сами выбрали бы ад, где собрана подходящая для них компания. А чтобы облегчить этот выбор, чтобы пребывание души в раю или в аду было более органичным, а значит, пребывание в аду было менее мучительным. Господь еще при нашей жизни поляризует нас и разводит подальше друг от друга.