Помойник - [55]

— Это вы зря. Вика, а тебе известно о нем что-либо доподлинно? — спросил я.

Она кивнула и принялась, попивая чай с лимоном и шоколадным печеньем, таинственным, приглушенным голосом рассказывать. Правда, не столько о Помойнике, сколько о своем не слишком отдаленном детстве. Как выяснилось, детство у нее было трудным и безрадостным. Но все же с множеством приятных и забавных моментов.

Мы засиделись. К себе домой я начал собираться уже поздно вечером, чуть ли не ночью. Я устал от событий сегодняшнего дня. Окончательно меня добили воспоминания Вики вкупе с ее ажурной прозрачной кофточкой.

Татьяна еще не приехала. По крайней мере, я не слышал, как она отпирала дверь нашей квартиры, что вызывало обычно немало шума. Наверное, как и предполагал Марек, она не успела уладить все свои дела в Москве и осталась ночевать у какой-нибудь из подруг.

Глава тринадцатая

Я вошел в темную прихожую, закрыл за собой дверь — и не осмелился сделать дальше ни шагу, почувствовав в своей квартире постороннее присутствие.

В квартире стояла невообразимая вонь, и было очень холодно, словно внезапно распахнулись настежь все окна. Но главное — то, что из глубины прихожей на меня, не мигая, смотрели чьи-то красные глаза, горящие как раскаленные уголья. Они притягивали, завораживали, пронизывали насквозь. Проникали до самого сердца. В моей голове пронеслась ужасная догадка — что это на меня смотрел никто иной, как Помойник! Я стремительно отступил назад и прижался спиной к двери. Прижался настолько тесно, насколько смог. По моему телу пробежала волна животного страха, и заструился липкий пот, а в сдавленном горле застрял испуганный крик.

Кромешной темноты в прихожей не было: из щели между дверью и полом пробивался свет электрической лампочки из общего коридора. Дополнял его лунный свет, лившийся сюда из окна комнаты. И вскоре я разглядел, нет, вернее, различил, что эти глаза принадлежали огромному существу, едва умещавшемуся в небольшом пространстве моей квартиры. Крупная в шишках голова существа касалась потолка, вздутые массивные плечи упирались в стены. Вдоль мускулистого тела, покрытого густой жесткой шерстью, свисали толстые руки (или лапы?), чуть согнутые в коленях ноги были широко расставлены.

Вне всякого сомнения, это был Помойник. Тот, о котором знали все жители поселка и обитатели мусорного полигона. Тот, о котором рассказывала мне совсем недавно Вика. Тот, кем здешние родители пугали своих непослушных детей. Но как он проник в моё жилище? Хотя, что за глупый вопрос? Ведь Помойник обладал сверхъестественными способностями, и пробраться куда угодно для него было вовсе не сложно. Как обычному человеку купить в бакалейной лавке коробок спичек. Как проглотить червяка в гнилой черешне.

Все происходящее представлялось мне чем-то фантастическим, придуманным и нереальным. Появилось даже странное ощущение, что во всем подлунном мире существуем только мы двое, он и я, и что стоим мы так, друг против друга, уже целую вечность.

Тишину нарушало, будто напоминая, что всё это творится в текущей действительности, тарахтенье работающего холодильника на кухне, капающая вода из неплотно закрученного крана в ванной и тиканье секундной стрелки настенных механических часов, висевших в комнате. В той комнате, что служила нам с Татьяной спальней.

Помойник не предпринимал никаких действий. Он просто стоял, слегка покачиваясь, и смотрел на меня. Создавалось впечатление, что происходящее его забавляет и приносит удовольствие. Я это ясно чувствовал, снова удивительным образом ощутив себя на время Помойником, как во время вчерашнего сна, но вместе с тем оставаясь самим собой, словно в моём сознании внезапно случилось раздвоение личности. От этого я боялся ещё сильнее. Мне до крайности хотелось убежать отсюда — отворить дверь и, как пробка из бутылки, выскочить в коридор. Позвать истошным голосом на помощь Марека, Вику, других жильцов дома. Но я знал, что этого не сделаю. Хотя бы потому, что не желал подвергать их жизнь смертельной опасности. К тому же, они мне ничем не помогут. Разве нам, даже совместными усилиями, справиться с Помойником? Нет и нет! Думается, что его не возьмёт и огнестрельное оружие. Пули там или дробь не причинят ему ни малейшего вреда. Он как Кинг-Конг, но меньше. Как Терминатор, но больше.

Я знал также, что не отважусь повернуться к нему спиной, чтобы отворить дверь. Да и зачем? Ведь он не позволит мне убежать, а если и позволит, то обязательно догонит, как догнал вчера ночью Крохлю на мусорном полигоне. Он только продлит этим со мной свою игру.

На улице, подвывая, залаяла дворовая собака. Вероятно, по мне. Спасибо, собачка, в самый раз. Я был искренне тронут. Животные вообще меня любят. Однако же нет, чтобы примчаться сюда и, подпрыгнув, тяпнуть его за жирный отвислый зад. Но она струсит, побоится. Выть же — пожалуйста, это мы умеем. На это мы мастера. Это нас хлебом не корми.

Вот бы оказаться сейчас на миг Леной Исимбаевой — нашей прыгуньей с шестом. Скок — и на чердаке! Скок — и на крыше, держусь за телевизионную антенну! Но… Пустые мечты!

Неподвижный взгляд красных горящих глаз Помойника, несомненно, обладал сильным гипнотическим действием. Он вытягивал из меня всю душу, наполнял трепетом, лишал воли к сопротивлению. Заставлял дрожать колени и пригибал к земле. Но, все же, медленно оседая под его тяжёлым взглядом вниз, касаясь спиной двери, я искал рукой предмет, который мог бы послужить хоть каким-то оружием. Но откуда ему было тут взяться? Естественно, что такого предмета никак не находилось. На вешалке висела моя и Татьянина верхняя одежда вперемешку с пустыми целлофановыми пакетами. На полу стояла наша обувь, да лежал тряпичный коврик для вытирания ног. Ничего металлического или же деревянного не было и в помине.