Помни - [8]

— Матрица Врат готова к приему…

— Что мы наделали… это… это же… как же мы могли?!

— Они внутри… мы уже не в силах ничего изменить.

— Мы прокляты, Оператор… разве вы не чувствуете? Мы прокляли весь наш мир… весь Универсум!

— Мы заставили их, и они умирают… умирают вместе. А ведь, согласно официальным данным, почти девяносто процентов были согласны с решением Совета…

— Если бы только спрашивали их души… да, они соглашались, но не верили в то, что Совет решится… думали, их это не коснется… но разве можно погасить огонь своей души и остаться в живых?!

— Уровень энергии восемь эсхонов… выше расчетного и продолжает расти. Каков предел?

— Этого мы не знаем… Врата могут не выдержать такого потока. Кайли… они слишком… слишком…

— Они прекрасны… даже мертвые, они, даже мертвые, по-прежнему любимы… и пусть бы проклятая Матрица сгорела!!!

— Фьерн погиб, пытаясь не допустить ее активации… он знал! Знал, что так будет…

— Мощность выше расчетной в два раза… одиннадцать эсхонов… хоть бы она всех нас уничтожила!

— Более тридцати процентов населения Этравена и без того уже уничтожено… мы, наверное, не справимся с потоком… они уходят, уходят вместе… а мы… мы останемся, чтобы жить во мгле…

* * *

…- Руайенн Тамия шиНтар… Ши'нтар Илварин, демон сострадания… я искал тебя.

Золотые глаза на бледном от волнения лице, поражающем своим совершенством… золотые глаза на бархате ночи… Как же они похожи, для нее все они похожи на Тарьена… и все такие разные…

— Я ждала тебя, странник…

Шаг навстречу, глаза в глаза… чужая земля вокруг, чужие миры за спиной, любовь и боль, и освобождение, даруемое Шарном… она отдавала им все, что могла в эти короткие мгновения, что были отпущены им безжалостной судьбой, вписанной в их души мастерами-иттри, создававшими их для любви и смерти.

— Люблю тебя, Ши'нтар…

— Люблю тебя, Охотник…

Еще одна душа, не запятнавшая себя предначертанным убийством…

Золото, огонь и ультрамарин… и милосердная тьма небытия…

Пролог

В ту ночь, похоже, само небо решило стереть все живое с лица Озамены. Ветер свистел среди темных башен Илхора, по которым лились потоки воды, и срывающиеся с разверзнувшихся небес молнии били в них с испепеляющей яростью. Отражая сияющие контуры магических защит, несущиеся над замками тучи отсвечивали лиловым. Без этой защиты город давно превратился бы в объятые пламенем руины. Но силы магов были на исходе, а без постоянной поддержки контуры вскоре угаснут, и тогда… Садриен Орни Гордеи старался не думать о том, что тогда будет. Эта ночь и без того уже принесла его семье немало горя. Его дочь, Мартия, металась в бреду после тяжелых родов, а малышка была мертва. Жена Садриена, муж Мартии и его мать из последних сил удерживали защиту над замком еще не зная о том, что произошло. А Мартия вот-вот могла последовать за своей дочерью, и ни один целитель не мог пробиться к ним сквозь эту грозу.

Садриен не мог бы объяснить, что за чувство заставило его оставить свой пост перед дверью Мартии и погнало его в такую ночь на самую высокую башню замка. Тем не менее, сопротивляться ему он не мог. Словно во сне преодолел он последние пролеты лестницы и, с трудом открыв тяжелый люк, выбрался наружу, сжавшись в ожидании ударов ветра и дождя. Но их не последовало, словно кто-то накрыл площадку невидимым куполом. Вместо этого в глаза ему вдруг ударил горячий ослепительный свет, почти мгновенно сменившийся тьмой столь непроглядной, что она казалась вещественной. Закричав от боли, воин упал на колени, прижимая руки к лицу. Когда же к его глазам вновь вернулась способность видеть, Садриен понял, что больше не один. На камнях перед ним лежал новорожденный ребенок. Девочка. А рядом с ней отблескивал холодным ультрамарином слегка изогнутый тонкий меч, лучший из тех, что он видел в своей жизни.

Если в тот момент у него и были какие-то мысли, то он их не запомнил. Схватив ребенка и меч, он бегом понесся назад, в покои Мартии, откуда перед этим, рыдая, унес свою крошечную внучку. Одному лишь отцу ребенка рассказал он о том, что произошло, и Ине Ламариа, уверенный в том, что дочь послали ему небеса — а такое случалось и прежде в кланах Гордеи, уничтожил в памяти помогавших Мартии слуг воспоминания об этой ночи, заменив их новыми.

Он назвал дочь Арианой, что на древнем языке означало «лучезарная», но ее истинное имя было иным.

1. Вверх по Линии. Доминион. Озамена, Айрнрод, 24 года спустя

— Аа-аа-ааа!

— Ариана, Ариана, проснись! Проснись же!

Кто-то тряс ее за плечо, и остатки кошмара наконец покинули ее. Тьма неохотно отступила, выпустив ее из своих липких объятий. Ариана Ламариа, подскочив, села на кровати и широко раскрытыми глазами уставилась на подругу.

— Мелисса, — прошептала она, с трудом приходя в себя. — О, боги!

— Успокойся, — Мелиссандра Риго, жена одного из членов Городского Совета Айрнрода и лучшая подруга Арианы, обняла ее, укачивая, как ребенка. — Это всего лишь сон. Все уже прошло.

— О-о, — простонала Ариана, отстраняясь, — подумать только! Нет, это не просто сон… боги, даже в реальности я никогда не испытывала ничего подобного! Я снова летела, клянусь тебе, у меня было другое тело… и скорость… такая невероятная скорость… я видела, как мир проносится подо мной — тысячи миль в одно мгновение! Весь мир был океаном, и в нем не было света, словно в последний час перед восходом, когда все цвета исчезают. И волны были свинцово серыми, а потом это были уже не волны, а огромная равнина, и трава, растущая там, клонилась от ветра и переливалась такими же серебристыми волнами, пока рассвет не окрасил ее алым, словно кровью облил. Там было так пусто — ни одной живой души! А потом… потом все вдруг исчезло, и осталась только бездна, и я уже не могла лететь… — она вздрогнула и обхватила себя руками за плечи, вновь переживая недавний ужас.