Помни Рубена. Перпетуя, или Привычка к несчастью - [9]
— А всему виной проклятая дорога, — высказывал свое мнение его рассудительный сосед, — такая трясина, что кого хочешь засосет, даже самого благоразумного. И удивляться нечего, что она сгубила этого несчастного мальчонку. Просто-напросто ему не терпелось посмотреть, в какие волшебные края она его приведет. А уж кто вышел на дорогу, тому возврата нет!
— В свое время, — вмешался еще один собеседник, — мы знали только один путь — реку. Шли вдоль берега, словно зачарованные течением, и, однако, никому из нас не случалось заблудиться. Это было еще до того, как они проложили свое проклятое шоссе.
— Мы и не могли заблудиться, — соглашался рассудительный сосед. — Разве можно заблудиться, идя по берегу реки? Там всегда знаешь, как тебе вернуться домой: или вверх по течению, или вниз. А у дороги ни верховьев, ни устья; чудовище без головы и без хвоста — вот что такое дорога.
Весть о происшествии, взволновавшая сначала только ту часть поселка, что примыкала к шоссе, вскоре достигла самых дальних улиц и даже других поселков края. И вот, подобно паломникам, идущим на поклонение идолу, отовсюду стали стекаться вереницы, толпы людей, в равной мере исполненных благочестия, праздничного оживления и чуть ли не кощунственного любопытства. Они направлялись в дом старика, а когда там не осталось места, начали располагаться неподалеку, сгорая от желания взглянуть на невиданное доселе чудо — бродячего одинокого ребенка.
Пробужденный от своего недолгого сна, Мор-Замба был осмотрен, обследован, ощупан, обнюхан, опрошен, затормошен, обласкан и заласкан, как никто и никогда на свете. Пресловутое чудище встретило этот натиск с немым спокойствием или, вернее сказать, с ледяным безразличием, которое потрясло нас и навело на мысль, что мы и впрямь являемся свидетелями небывалого события. Старику пришлось принимать посетителей вплоть до поздней ночи, чего с ним давно уже не случалось. А наутро толпа снова затопила его убогое жилище. Так продолжалось день за днем, и за все это время мальчик ни разу не выдал себя ни одним осмысленным жестом, не выразил желания с кем-нибудь заговорить. Его почтенный седовласый покровитель все больше убеждался в том, что приютил глухонемого ребенка, который в силу чрезвычайных, но отнюдь не фантастических обстоятельств, еще нуждающихся в выяснении, очутился один на дороге и, пытаясь отыскать дом и родных, сбился с пути и окончательно заблудился.
Если удастся его задержать, наверняка какой-нибудь ближний или дальний поселок не замедлит отправить в Экумдум своих посланцев, чтобы разузнать, не проходил ли здесь одинокий ребенок, а если проходил, то в какую сторону он держал путь и кто его приютил.
Но приблудный ребенок не был ни глухим, ни немым, хотя открылось это лишь спустя некоторое время после его появления в Экумдуме; оказалось, что он вообще не страдает никаким недугом. Кроме того, к немалому удивлению старика, давшего ему приют, никто не являлся в Экумдум в поисках этого красивого мальчугана. Старик все больше и больше радовался, что назвал его Мор-Замбой.
Поначалу между стариком и мальчиком завязались довольно необычные, а на сторонний взгляд прямо-таки нелепые отношения. Старик повел себя с Мор-Замбой не только как отец, но и как бдительный, хотя и неназойливый хозяин: так обращаются со своевольным и не совсем прирученным животным, которое не выведешь на прогулку, не намотав как следует на руку конец поводка. Он слышал, что такие вот одинокие бродяги обычно пускаются в путь тайком, с первыми лучами солнца, едва успев перекусить; в этот час в городе ни души, все ушли в поле, и вечные скитальцы, оставшись наедине с терзающим их бесом, редко находят в себе силы противиться его внезапному, помрачающему рассудок натиску. Вот старик и взял себе за правило никуда не отлучаться по утрам, хотя из-за этого ему пришлось поступиться кое-какими делами, которые скрашивали его однообразное стариковское существование.
И лишь когда солнце переваливало на вторую половину своего дневного пути, он облегченно вздыхал и, сияющий, довольный, принимался за обычные дела: хотя бы на сегодня победа осталась за ним и юный странник никуда не сбежит.
В самом деле, помышлял ли Мор-Замба о побеге? Нам это казалось менее всего вероятным, но ведь мы не были так страстно привязаны к Мор-Замбе, как тот, кто решил заменить ему отца. По правде сказать, это была еще одна тайна, а мальчуган и без того был окутан ими.
Он жил затворником под кровом своего защитника, а когда тот отлучался, не решался высунуть носа дальше веранды с задней стороны дома; усевшись на самый краешек и прислонившись к балясине, он погружал ноги в пыль и сперва рассеянно, а потом все более настороженно поглядывал вокруг. Быть может, какие-то неясные тени и впрямь начинали мелькать среди банановых деревьев, заросли которых подступали почти к самому дому, точно благодушная, хоть и многочисленная стража, а возможно, мальчугану, исполненному неотступного страха перед экумдумскими сорванцами, только мерещились повсюду тени его заклятых врагов. Тогда он внезапно вскакивал, опрометью бросался в дом и наглухо запирал дверь, ожидая возвращения старика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Перпетуя, или Привычка к несчастью» принадлежит перу известного камерунского писателя. Сегодняшняя реальность вымышленной африканской страны раскрывается в процессе поисков героем книги причин гибели его сестры Перпетуи. Кого винить в ее смерти? Пытаясь дать ответ на этот вопрос, автор рисует многоплановую картину жизни страны с ее трудностями, трагизмом и надеждой.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.