Помни меня - [2]

– Тогда что же такое в этом письме? Умоляю, расскажи скорее, – жалобно пискнула Прис, нервно теребя подол платья.

Ее руки постоянно находились в движении – это казалось настолько же неотъемлемой частью ее натуры, как и перламутровый гребень, неизменно поддерживающий ее седые волосы. Нэн же предпочитала прятать свои короткие и пушистые, как у младенца, волосы под скромным шелковым капором, завязанным бантом под пухлым подбородком. На обеих были строгие темные платья, как и приличествовало во время траура.

– Не знаю, верить ли тому, что здесь написано, – покачала головой Аманда. Она замялась на мгновение, но потом решила поскорее покончить с этим делом. – У отца есть еще собственность – дом на Торни-Айленд в западном Суссексе.

Тетки недоуменно переглянулись.

– Но это ведь хорошая новость, не так ли, Аманда Джейн? – Глаза тети Нэн стали совсем круглыми от удивления.

– Вообще-то…

– Я никогда не слышала о Торни-Айленде, – вмешалась тетушка Прис. – Но если этот дом приспособлен для жилья, то мы могли бы иногда проводить время на побережье. Мне нравится грубоватая атмосфера загородных домов, вот только отсыревшие стены нагоняют на меня тоску. А далеко отсюда Торни-Айленд? На Брайтоне в последнее время столько народу, что невозможно найти место на пляже…

– Тихо, Прис! – Нэн дернула ее за подол платья. – Аманда Джейн еще не все рассказала.

– Да, дослушайте меня до конца, и вы поймете, что незачем горевать об отсыревших стенах, тетя Прис. Дом на Торни-Айленд уже занят.

Нэн – она всегда отличалась большей проницательностью, чем сестра, – тут же предположила:

– И именно обитатель этого дома тебя и беспокоит, Аманда Джейн? Кто он? Господи, неужели у твоего отца есть какой-то сумасшедший дядя, который заперт на чердаке этого дома, или он умудрился втянуться в какой-нибудь дешевый французский романчик? Я никогда не любила его – спаси, Господи, его душу – и предупреждала Клоринду о том, что не стоит за него выходить, но разве она послушает…

– Ну, а теперь чей язык метет как помело? – насупилась Прис.

– Не ссорьтесь, пожалуйста.

Аманда вдруг поняла, что не знает, как поступить. Она устало потерла глаза и откинулась на спинку кресла.

– Я вижу, ты всерьез расстроена, Аманда Джейн, – озабоченно проговорила Нэн. Она нагнулась и положила руку на ее колено. – Расскажи нам правду, дорогая. Скажи, что случилось, а мы обещаем тебя не перебивать.

– Спасибо, тетушки. – Аманда заставила себя улыбнуться и пожала руку тетки. – Я буду вам очень благодарна за терпеливое внимание.

Потрясенные и удрученные таким прежде невиданным эмоциональным состоянием племянницы, тетки окаменели, как статуи.

– Прежде всего это письмо не от поверенного, а от моих родителей.

– Но как это возможно? – дрожащим голосом прошептала Прис.

Аманда объяснила, как и почему затерялось письмо.

– Я должна была прочесть его сразу после похорон. В нем идет речь о другом родственнике, но не о дяде… или о ком-то другом.

– Тогда о ком же? – Тетя Прис стала выделывать руками энергичные, замысловатые кренделя, что, очевидно, призвано было продемонстрировать высшую степень ее заинтересованности.

Аманда откашлялась и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях. Она стиснула кулаки, так что побелели костяшки пальцев.

– Я не единственная дочь своих родителей.

Ответом ей было гробовое молчание.

Не поднимая головы, она продолжила:

– У отца был ребенок от другой женщины. В письме не сказано, какого он возраста и пола. Говорится лишь, что в его собственности с рождения находится дом на Торни-Айленд. Его вырастила кормилица, миссис Гримшо. Ребенок никогда не знал, кто его родители. Отец каждые два месяца посылал миссис Гримшо пятьдесят фунтов на содержание дома, продукты и прочие хозяйственные нужды. Но он никогда не заботился ни о воспитании, ни об образовании ребенка.

Аманда отважилась взглянуть на теток и увидела, что обе они сидят, открыв рот от изумления.

– Не понимаю, чему вы удивляетесь! – горько воскликнула Аманда. – Ведь мои родители всегда были образцом респектабельности.

– Я ее предупреждала, что не стоит выходить за него замуж, – тихо прошептала Нэн.

– Мужчины – грубые животные! – брезгливо добавила Прис.

– А что случилось с матерью ребенка? – спросила Нэн.

– Она умерла при родах.

– О! – в унисон протянули тетушки и разом замолчали.

Аманда поднялась и начала прохаживаться по комнате. Она видела собственное отражение в зеркале над каминной полкой. Высокий пучок густых светлых волос, гордая осанка; подчеркнутая строгим закрытым платьем, – мать хотела бы видеть ее такой в эту минуту. Но на самом деле она была растерянна, чего никогда не случалось с ней прежде за все ее двадцать три года.

– Оказывается, жизнь моих родителей была сплошной ложью.

– Не стоит обвинять Клоринду из-за грехов твоего отца, – поднялась на защиту сестры Нэн.

– Мать знала о ребенке и мирилась с его существованием.

– А что она могла сделать? – Прис пожала плечами. – Хорошо уже то, что твой отец позаботился о своем отпрыске.

– А мне вся эта ситуация кажется бесчеловечной, – с отвращением поморщилась Аманда. – Прятать малыша на необитаемом острове, отдав его на воспитание неизвестно кому, – это ужасно! Когда мать ребенка умерла, мои родители должны были взять его к себе – если отец хотел сделать его наследником – или отдать на усыновление достойной паре.