Поместье. Книга II - [38]
— Что у тебя искали, что ты натворила?
— В Варшаве? Да ничего! Я живу в комнате, которую раньше Миреле снимала. Помнишь, я говорила, у них теперь типография. Они вместе живут. Ой, мне ж нельзя было об этом рассказывать! Это секрет. Они, как только про обыск услышали, сразу исчезли, как ветром сдуло. А я и не знала, куда бежать. Хотела у тебя спрятаться, но дворник не открыл. Осталась бы на улице, сейчас не холодно, но меня бы точно арестовали.
— Входите, что же мы тут стоим? — опомнилась Клара. — Она обещала мне прическу сделать и пропала. Я думала, не заболела ли. А что за христианин?
— Симпатичный такой, он у них главный. Мы вчера встретились, и они меня с собой взяли.
— А как ты узнала, что я здесь? — смущенно спросил Ципкин.
— Я не знала. Думала, ты дома или на даче. У меня при себе даже метрики нет. Все так неожиданно получилось. Надеюсь, пани Клара меня простит. За мной еще какой-то тип увязался. Не знаю, кто это был.
— Может, агент? — В голосе Клары прозвучала злая нотка. — Еще сюда заявятся…
— Нет, не агент. Александр, он только до твоего дома дошел. Когда стала звонить в ворота, куда-то делся. Просто какой-то хлыщ или Бог знает…
— Ладно, хватит в коридоре стоять, — перебила Клара. — Ну и ночка сегодня! Хотя уже утро. Извините, что мы в таком виде. У нас свои заботы. Александр, можно, я расскажу?
Они прошли в гостиную. Здесь гардины тоже были спущены, в комнате висел предрассветный сумрак, и их лица выглядели странно бледными, расплывались, как призраки на сцене.
— Так о чем вы хотели рассказать?
— Соня, мы скоро поженимся! Он разводится с женой…
Соня слегка отшатнулась.
— Александр, это правда?
— Да, Сонечка. Я никогда не любил Сабину. Это была глупость, с самого начала. Мы с Кларой любим друг друга. Наше чувство сильнее нас…
— О Господи! А как же Кубусь? Но я рада за вас. Твое счастье — это мое счастье. Мне Сабина тоже не нравится, а я ей. Александр, я не знала, что ты здесь, но решила, что пани Клара меня не прогонит. Инстинктивно почувствовала. Ну, поздравляю вас обоих. Надеюсь, вы будете счастливы. И у Фелюши будет отец…
Клару душили слезы. Она откашлялась, чтобы прочистить горло.
— Соня, а мы в постели и о вас говорили. Ой, что я болтаю! Хотя теперь у нас друг от друга секретов нет. Он ошибся, и я ошиблась, но Небеса устроили так, что любовь победила. Когда же это было, вчера? Я ему сказала: я или она. Мы за границу едем.
— Как за границу?
— Сонечка, мы и тебя возьмем, — вмешался Ципкин. — Мы так и так хотели, чтобы ты с нами поехала, но теперь, после этой истории с обыском, с полицией, и думать нечего. Наверно, даже лучше, если сначала ты уедешь, а потом мы. Правда, Клара?
— Да, конечно. Что ей тут делать? Мы пока окончательно не решили, но, наверно, поедем в Париж. А если там не сможем обустроиться, тогда в Америку. Детей придется на деда оставить. А у Саши еще и отец есть.
— В Америку? О Господи!
— А чем так страшна Америка? Никто нас там не съест. Кстати, вы есть не хотите?
— Нет, спасибо. Я очень устала. С десяти часов на ногах.
— Александр, я ей на диване постелю. А ты иди ложись. Мы, кажется, сегодня и полчасика не поспали. Соня, если все-таки хотите есть, могу стакан молока предложить с печеньем. Правда, оно черствое. Я вчера была в таком состоянии, что тоже не поужинала. Но вдруг он пришел, и сразу все стало хорошо. А что у них за типография? Миреле живет с тем христианином?
— Фиктивно. Хотя, может, и на самом деле. Они за ручки держались. А что касается типографии, они мне тоже предлагали участвовать, но я пока ответа не дала.
— Не надо, Сонечка, — сказал Ципкин. — Сейчас не время. В России к власти пришли черные силы. Говорят, среди поляков полно провокаторов. Попадешь в тюрьму, а кто тебя вытащит? Я здесь, в Польше, оставаться не могу. Ты же видишь, какая тут ситуация.
— Да, Александр, все вижу…
5
Часы пробили десять. Ципкин открыл глаза. Клара спала рядом с ним, посапывая, будто была глубокая ночь. Ципкин потер лоб ладонью. Это сон или явь? Да, ночью пришла Соня. Обыск. Он, Александр, дал Кларе слово, что разведется с Сабиной, еще и расписку написал. Да, все так и было!.. Он с удивлением посмотрел на Клару. А ведь она подкрашивает волосы. Вон у нее седая прядь. Ее лицо показалось ему слегка опухшим и помятым. На щеках — сеть мелких морщинок и какие-то ямки, пятнышки. Может, она когда-то оспой переболела? Господи, а ведь у него вчера от нее голова шла кругом. Они клялись друг другу в любви, он прижимался губами к ее губам и не мог оторваться. Она пробудила в нем силу, о которой он сам даже не подозревал. А сейчас рядом с ним лежит пожилая женщина с увядшей кожей, дряблой шеей и двойным подбородком. Нижняя губа слишком толстая, на лбу поперечная складка. Во всем облике — покорное безразличие, как у покойницы. «Что я делаю? Куда я с ней поеду? А жить буду на что? — спросил себя Ципкин. — И где гарантия, что мы завтра же не рассоримся?» Он вспомнил про Калмана, про ее первого мужа Гришу и про отца, прожженного коммерсанта Даниэла Каминера. Она сама рассказывала о генерале Риттермайере, полковнике Смирнове и поручике Поприцком. Кто знает, сколько еще мужчин у нее было. «Не успели познакомиться, как она со мной в постель легла». Вдруг заболела голова, захотелось помыться, выйти на свежий воздух, закурить. Было неудобно идти через комнату, где спала Соня. Ципкин тихо встал, надел халат и сунул ноги в туфли. Приоткрыв дверь в гостиную, он увидел, что Соня, одетая, сидит среди постельного белья на диване и читает книгу. Она подняла глаза, посмотрела на брата то ли с испугом, то ли с удивлением и улыбнулась.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сколько Роза себя помнила, ей всегда хотелось спрятаться ото всех подальше. Дома она залезала под кровать или забиралась в шкаф. В детском саду подходящих мест было намного больше: шкафчики для одежды, ящики для игрушек, спальня с длинными рядами кроватей и горшечная, в которой можно было выстроить целую стену из горшков и притаиться за ней на корточках. В начальной школе Роза наловчилась прятаться в туалете для мальчиков.
Почти покорительница куршевельских склонов, почти монакская принцесса, талантливая журналистка и безумно привлекательная девушка Даша в этой истории посягает на титулы:– спецкора одного из ТВ-каналов, отправленного на лондонский аукцион Сотбиз;– фемины фаталь, осыпаемой фамильными изумрудами на Мальдивах;– именитого сценариста киностудии Columbia Pictures;– разоблачителя антиправительственной группировки на Северном полюсе…Иными словами, если бы судьба не подкинула Даше новых приключений с опасными связями и неоднозначными поклонниками, книга имела бы совсем другое начало и, разумеется, другой конец.
Это сага о нашей жизни с ее скорбями, радостями, надеждами и отчаянием. Это объемная и яркая картина России, переживающей мучительнейшие десятилетия своей истории. Это повествование о людях, в разное время и в разных обстоятельствах совершающих свой нравственный выбор. Это, наконец, книга о трагедии человека, погибающего на пути к правде.Журнальные публикации романа отмечены литературной премией «Венец» 2008 года.
В эту книгу Людмилы Петрушевской включено как новое — повесть "Город Света", — так и самое известное из ее волшебных историй. Странность, фантасмагоричность книги довершается еще и тем, что все здесь заканчивается хорошо. И автор в который раз повторяет, что в жизни очень много смешного, теплого и даже великого, особенно когда речь идет о любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Залман Шнеур (1887–1959, настоящее имя Залман Залкинд) был талантливым поэтом и плодовитым прозаиком, писавшим на иврите и на идише, автором множества рассказов и романов. В 1929 году писатель опубликовал книгу «Шкловцы», сборник рассказов, проникнутых мягкой иронией и ностальгией о своем родном городе. В 2012 году «Шкловцы» были переведены на русский язык и опубликованы издательством «Книжники». В сборнике рассказов «Дядя Зяма» (1930) читатели встретятся со знакомыми им по предыдущей книге и новыми обитателями Шклова.Лирический портрет еврейского местечка, созданный Залманом Шнеуром, несомненно, один из лучших в еврейской литературе.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.