Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [68]
Больше и больше проходит по улице народу, возвращающегося с поля пешком и верхом: кто с серпом, кто с кетменем, кто с пучками башака. Одни проходят мимо; другие заглядывают к мяснику; третьи останавливаются поболтать со стариками.
Один за другим начинают являться с пшеницей покупатели и к мяснику, и к арбакешам, привезшим дыни, и к сухопарому лавочнику.
Около стариков и арб с дынями мало-помалу образовалась целая компания, шумно толкующая в ожидании скорого ужина о разных нанайских и наманганских разностях. Один из стариков, помоложе других, но уже с белой длинной бородою, медленно поднялся с места, поправил на голове чалму, взял стоявшую у стены длинную палку из коленчатой аса-мусы и степенно направился к соседней мечети. За ним поднялось еще человек пять-шесть, кто постарше, а через три-четыре минуты в вечернем воздухе звонко раздались протяжно выкрикиваемые слова азана: «Аллах акбар, аллах акбар/»[352]…
Стадо пришло. Мимо лавок и арб с дынями густой толпой потянулись всевозможных мастей, худые по большей части, коровы, телята и козы.
Зарезанный сегодня мясником баран разошелся почти весь; половина дынь разобрана, а другую завтра повезут по хирманам.
Гузар понемногу пустеет. Все расходятся по домам; скоро уже и следующий намаз ахшам, после которого правоверные могут наполнять свои отощавшие желудки.
Завтра опять привезут и дынь, и винограду; опять сатукчи разложит свой хлам; мясник зарежет барана, а разные пояса, платочки, хурджумы и торбочки потащат на гузар пшеницу. Так завтра, послезавтра и далее, до тех пор, пока будут возить разные соблазнительные вещи и пока мясник будет резать скотину; а будет он ее резать до поздней осени, до тех пор, пока благомысленные главы семей не положат чадам своим строжайшего запрещения на тайное и явное таскание хлеба мутагамам (мироедам) и пока голь не перетаскает им большей части собранной ею пшеницы, льна и иных благодатей, после чего для голи этой начнется продолжительный сезон зимних и весенних голодовок.
Таким манером между мужичьих рук непроизводительно проскакивает немалая доля хлеба, благодаря тому, что есть желание поесть сытно, по-человечески хоть несколько дней в году; есть услужливые люди, которые привезут всякую всячину как раз в то время, когда в мужичьих руках заводятся деньги в виде нового хлеба, и, что самое главное, есть у этого мужика привычка слишком мало думать о будущем, о голодовках, к периодичности которых он привык так же, как привык к мысли о том, что летом тепло, а зимой будет холодно; может быть, и очень даже холодно, но, если суждено прожить, проживу, и как-никак, а ни с холоду, ни с голоду не подохну.
Великое множество народу занимается мелким торгашеством и барышничеством. Торгуют и барышничают всем. Перепродают лошадей и другой скот, небольшие количества зерна, бумажных материй, цены На которые понижаются и повышаются по нескольку раз в год и пр.; берут у оптовых торговцев ситец, кумач и др. материи и развозят их по базарам; снуют из кишлака в кишлак, с базара на базар, клянутся, божатся, надувают, обмеривают и обвешивают и в конце концов нередко добывают чистого барыша не более 10–20 к. в день.
Контингент этого мелкого торгашества рекрутируется по преимуществу или безземельными горожанами, или же кишлачниками, отбившимися почему-либо от земли.
Наибольшие обороты по внутренней торговле, доходящие для отдельных лиц до нескольких десятков тысяч рублей, относятся к хлебным операциям и внутренней же перепродаже баранов.
Из продуктов, получаемых от зарезанного животного, туземец отдает главное предпочтение салу, а не мясу. Для него сало – один из основных элементов всякой вообще хорошей пищи, как, напр., палау, а мясо служит скорее украшением купанья, чем элементом питания. В домашнем быту среднего и бедного классов мясных блюд в полном смысле этого слова, т. е. таких, главным основанием которых было бы мясо, мы почти не встречаем.
В народной кухне есть правда несколько блюд вроде каурмы, (мелко изрезанная баранина, изжаренная в котле на сале), но такие блюда приготовляются преимущественно для гостей и никогда почти для своего, домашнего стола.
Вследствие таких отношений к мясу требования туземца от убойного скота выражаются главным образом в желании получить от него возможно большее количество сала, а таким
требованием лучше других животных удовлетворяет здешний курдючный баран; хорошо откормленный, он дает сала по весу столько же, сколько и мяса, а при особенно хороших условиях даже и больше.
Таким образом, потребность в убойных баранах большая, а удовлетворить ее своими средствами, по разным причинам, Фергана не может; это-то и послужило началом развития весьма широкой торговли с кочевым населением Аулиэ-ата, Токмака, Верного и даже с западносибирскими киргизами[353].
Главнейшие скотопрогонные пути пролегают по горам Наманганского уезда, и здесь ежегодно проходит не менее 50 000 голов.
