Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [187]

Во-вторых, шариат разрешает обращать в вакф только такое имущество, которое приносит доход. Земля же в момент обращения ее в вакф находилась в таком некультурном состоянии, что никакого дохода приносить не могла, а потому и обращение ее в вакф было также абсолютно незаконным.

Таким образом, вместе с вокифом преступил шариат и казий: он утвердил отчуждение в вакф имущества, которое не могло считаться законной собственностью вокифа и которое вместе с тем вопреки требованиям шариата было имуществом бездоходным, непроизводительным. Поэтому сделанное казием постановление об отчуждении земли в вакф должно считаться незаконным, а утвержденный им на сей предмет вакуфный документ недействительным, батыль (араб.باطل).

Такие же отступления от требований шариата следуют и далее при эксплуатации земли, обращенной в вакф до ее окончательного оживления.

Туземец в общих чертах (в разных местностях, в силу разнообразия местных условий, наблюдаются различные отступления от этого общего характерного типа) обрабатывает чужую землю в качестве или чайрикара, получающего от землевладельца совершенно готовую к посеву землю, семена, рабочий скот и земледельческие орудия, за что имеет ¼ урожая за выделом из него подати, или нимкора (иначе тинк-шарик), получающего одну только землю и имеющего ½ урожая за тем же выделом.

Понятно, что никто не желает возделывать в качестве чайри-кара или нимкора землю, на которой нет ни кулаков (боковых или отводных), ни полевых оросительных арыков и которая, кроме того, не спланирована и на доброй половине своей площади испещрена буграми, рытвинами и овражками, которые необходимо срывать, разравнивать и разделывать террасами.

Тогда вакфообладающее учреждение, не только не желая лишиться дарованного ему вакфа, но стремясь, наоборот, привлечь к нему так или иначе рабочие руки, дабы довести свою землю до состояния благоустройства и производительности, обращается к окружающему населению приблизительно с такими словами: «Земля наша велика, но благоустройства на ней нет; приходите, безземельные люди, селитесь на нашей земле, проводите кулаки и шахи (полевые арыки), разравнивайте землю, сажайте деревья, производите посевы; в течение нескольких первых лет, ввиду того громадного труда, который нам придется произвести, мы ничего не будем брать с вас; а впоследствии времени мы вас не обидим».

Безземельные люди, сразу же сообразив, в какие выгодные для них отношения они станут к навязываемой им земле, принимали предложение, приходили, проводили арыки, ровняли землю, сажали деревья, селились и постепенно производили все большие и большие посевы, причем ради поддержания добрых отношений с персоналом мадраса, номинально владевшего землей, ежегодно приносили сначала только мутаваллию и мударрису, а затем и муллам (ученикам) так называемый янгилик, несколько только что поспевших дынь, несколько пригоршней только что поспевшей кукурузы или пшеницы, в виде частью умилостивительной жертвы, частью же вещественного доказательства того, что они далеки от непризнания над собой власти их сюзеренов.

Однако же однажды, когда большая часть земли оказалась уже возделанной и заселенной, а каранда, бессрочные арендаторы, снова явились с одним только янгиликом, и мударрис, и мутавалли, и муллы приняли этот слабый знак внимания с крайней сухостью и заявили, что теперь пора бы уже подумать о даровании чего-либо более существенного на путь Божий.

Тогда произошло нечто совершенно неожиданное: каранда все как один заявили, что в Мадраса они никогда ничего не дадут.

«Мы провели арыки и разровняли землю; из мертвой мы сделали ее живой. По шариат⁷ нам, а никому другому, принадлежит право владения этой землей, и отныне мы будем давать только то, что повелевает шариат, – харадж и танаб; но мы будем давать это не вам, а хану как законному распорядителю мусульманской податью»[621].

Хан, на усмотрение которого передается это дело, конечно, имеет все основания для того, чтобы потребовать признания судом: 1) недействительности вакуфного документа, в силу нарушения вокифом и казием, составившим документ, постановлений шариата, а 2) признания права владения за лицами, произведшими наибольшую часть работ по оживлению земли. Но ему, как представителю мусульманской власти, невыгодно колебать авторитет мадраса, главнейшего рассадника учености и внешнего благочестия. Поэтому он, не рискуя вместе с тем попрать и законные права землевладельцев, старается устроить дело так, чтобы по возможности и волки были сыты, и овцы остались бы целы: он прикладывает печать к вакф-наме и выдает иноят-наму, вместе с которой мадраса получает право пользоваться податями, подлежащими сбору с вакуфной земли[622], и молчаливое приказание не требовать от каранда ничего более (Прикладывая печать к вакф-наме, хан лишь делает вид, что будто бы признает этот документ законным. А делает это он для того, чтобы оградить мадраса от всевозможных случайностей со стороны каранда).

Сбор подати, отданной ханом в пользу вакфообладающего учреждения, производили не ханскими сборщиками податей, а самим учреждением, которое ввиду крайней недобросовестности большей части мутаваллиев и ради получения дохода в определенные сроки в большинстве случаев сдавало сбор такой подати на откуп, что в Фергане прекратилось лишь в 1894-5 году.