Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [182]

.

Некоторые из них повезли с собой тысячи и даже десятки тысяч рублей; большинство двинулось с сотнями; немало было и таких, которые рискнули отправиться в путь с самыми недостаточными средствами. В числе этих последних было немало стариков, значительная часть которых, как то явствует из официальной переписки, на обратном пути умирали на пароходах и в вагонах железных дорог от совершенного истощения сил.

Через два-три года этот подъем паломнических стремлений начал заметно ослабевать, ибо многие из паломников, по-видимому, возвращались в значительной мере разочарованными: путь, в особенности для малосостоятельных лиц, оказался во многих отношениях очень трудным; в Стамбуле, при таком громадном наплыве среднеазиатских гостей, не представлялось возможным оказать всем им достаточное внимание; арабы, в особенности держащие в своих руках святыни Мекки и Медины, притесняли и обирали паломников так же, как наших[587] обирают в Иерусалиме.

Все это в значительной мере поддерживало среди туземного населения Ферганы тот вышеотмеченный раскол, который явился было последствием различных отношений к ближайшим практическим результатам восстания, поднятого ишаном, и трудно, конечно, сказать, какие новые течения возникли бы на этой почве, если бы неисповедимая судьба вновь не потрясла ум и душу и без того выбитого из колеи мирной, размеренной жизни ферганского населения ужасами Андижанского землетрясения в декабре 1902 года.

Десятки тысяч зданий, разрушенных и поврежденных в городе и в селениях, тысячи задавленных и искалеченных людей, тысячи задавленных и искалеченных домашних животных, отсутствие надежных убежищ от холода и непогоды и непрестанно продолжавшиеся мощные сотрясения почвы, часто сопровождавшиеся сильным подземным гулом, производили на население тяжкое, удручающее впечатление.

Вместе с тем голодное и холодное, не успевшее оправиться от первых впечатлений ужаса, не успевшее вытащить своих покойников и калек из-под груд развалин, не успевшее сколько-нибудь устроить свои семьи, население Андижана и окрестных селений сгонялось администрацией для расчистки тех улиц, по которым должен был проехать генерал-губернатор, спешивший на место катастрофы.

Несколько позже то же население, через посредство своих доброхотных агентов всегда находящееся в курсе многих сокровенных тайн наших канцелярий, знало, что добровольные пожертвования, отовсюду стекавшиеся в пользу пострадавших от землетрясения, не полностью доходят до него.

Мог ли народ благодушно смотреть на все это? Могла ли наша оппозиция не видеть и не понимать, какое оружие мы даем в ее руки против самих себя?

Конечно, нет.

И вот оппозиция смелее прежнего подняла голову и настойчивей прежнего стала громить истомленную душу народа своими грозными, обличительными речами.

«Вы прогневили Гневного, и Он простер на вас и на семьи ваши свою карающую десницу, поразив вас ужасами землетрясения».

«И как было не карать вас ему, Всевидящему, Всеслышащему, Всезнающему».

«Не Андижан ли, подобно древнему Содому, был гнездом всякого беззакония; гнездом продажности казиев, гнездом насилий, лихоимства и притеснений администрации, гнездом пьянства, разврата и всеобщей распущенности вашей, людей, дерзающих именовать себя мусульманами?»

«Не вы ли в помрачении умов и сердец ваших дерзнули произносить хулу на святого мученика, показавшего вам пример пренебрежения суетой этого тленного мира, где каждый из нас – путник, проходящий путь земной жизни в течение нескольких дней и запасающийся за этот короткий срок тем, без чего нет блаженства в будущей, не временной, а уже вечной жизни?»

«Опомнитесь и покайтесь, если вы не хотите, чтобы десница Карающего поразила вас новыми и еще худшими бедствиями».

«Покайтесь и гоните из своей среды и из своей жизни все то, что, подобно пьянству, проституции, азартным играм, роскоши, бесчестности и всякой неправоте, будучи противным догматам нашей святой религии, уподобляет вас нечистым свиньям и столь же нечистым кяфырам».

Справедливость требует сказать, что эти и подобные им речи, несомненно, производили на толпу очень сильное, отрезвляющее впечатление, заставляя большинство внимательно анализировать темные стороны жизни. Так, например, не подлежит сомнению, что вслед за землетрясением значительная часть многочисленных раньше проживавших в Андижане туземных проституток, видимо не считая себя более безопасными и гарантированными от разного рода неприятностей, поспешили разъехаться по другим городам края; пьянство среди туземцев г. Андижана на некоторое время тоже заметно уменьшилось.

Несомненно также, что восстание ишана и землетрясение провели глубокий рубец на коллективной душе мусульманского населения не одной только Ферганы, а всего вообще края, ибо после этих передряг, конечно, не без связи и с другими явлениями туземной жизни, вроде все большей и большей внутренней эмансипации туземной женщины, по внешности как бы остающейся все в прежнем положении, ибо она по-прежнему закрыта двойным покрывалом, начали заметно уменьшаться бачебазство[588] и пьянство, одно время, как уже было отмечено выше, повсеместно доходившие до невероятных размеров.