Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [142]

Обыкновенно в такой брак вступают разведенные с мужьями женщины, гораздо реже – девушки. Последнее объясняется тем, что большинство родителей не решаются отдавать сюда дочерей с своего согласия, боясь преследования со стороны общественного мнения; что же касается до разведенных или вдов, то, как мы уже это видели выше, они располагают собою по своему личному усмотрению, причем дальнейшее поведение их после выдачи родителями в первое замужство не ставится обществом в укор последним.

В первое время существования здесь публичных домов главнейшими посетителями были солдаты, казаки и другие низшие, так сказать, слои местного русского общества. Со временем очень много нашлось охотников и из сартов; за последние годы толпы последних окружают дома терпимости в течение всех дней праздников Рамазана и Курбана, когда здешние публичные дома обращаются в очень людные клубы сартовской черни, а на сайлях[472] последних лет всегда присутствует несколько десятков проституток, являющихся теперь уже одной из непременных принадлежностей этих народных гульбищ.

В настоящее время, когда практика открытой проституции в Фергане имеет за собой сравнительно небольшой промежуток времени, трудно сказать что-нибудь верное о дальнейшей судьбе тех проституток, которые отказываются от этой профессии по тем или другим причинам. Мы знаем, правда, несколько случаев, когда молодые женщины, наскучив этим образом жизни и оставляя раз навсегда дома терпимости, в самом непродолжительном времени находили себе мужей, но к этим примерам, по всей вероятности, следует относиться лишь как к счастливым случайностям, не имеющим ничего общего с дальнейшею судьбою большинства. Можно думать, что со временем участь открытых проституток здесь будет в общих чертах такая же, как и в Европе. Одною из главнейших причин сказанного мы считаем то обстоятельство, что, по мнению сартов, женщина, долго занимавшаяся открытой проституцией, становится совершенно неспособною к деторождению, а вместе с тем читателю известно уже, как большинство туземцев относятся к бесплодию женщины.

В совершенно иных условиях стоят проститутки тайные. Прежде всего заметим, что имя им – легион и что особенности их положения прежде всего зависят от соблюдения общечеловеческого правила, гласящего: все возможно до тех пор, пока оно делается или на законном основании или, что главнее всего, с соблюдением условных приличий данного общества. (Кажется, мы не ошиблись, сказав, что это правило – общечеловеческое.)

Открытых проституток называют «джаляп» (проститутка); тайных – «купия» (тайная) без прибавления слова «джаляп»; таким образом, купия как бы не признается за проститутку.

Как между открытыми, так равно и между тайными проститутками число девушек сравнительно очень невелико. В отношении тайных проституток объясняется это между прочим и тем, что девушка выходит замуж очень рано, а потому в число проституток в большинстве случаев успевает попадать лишь после замужества.

Число тайных проституток-девушек начинает заметно возрастать лишь за последнее время, когда случаи продажи невинности стали повторяться все чаще и чаще.

Мы знали между прочим несколько примеров продажи невинности и при таких условиях. Девушку выдают замуж за старика; через 2– месяца она разводится с ним по причине его импотенции, после чего родители или воспитавшие ее родственники продают ее невинность, а сама она поступает в разряд тайных проституток.

Размеры проституционной платы между сартами очень невелики; начинаясь от 10–15 коп. они, как кажется, никогда не превосходят 5 р. сер. Лишь наиболее шикарным из тайных проституток удается получать от своих обожателей сколько-нибудь ценные подарки. Насколько сарты скаредны вообще, читатель может судить из следующего факта. Осенью 1883 года в Наманган приезжала труппа гимнастов и танцовщиц. Для сартов представления давались в одном из караван-сараев; цена каждого входного билета была назначена в 15 к. Часто случались такие сцены: у ворот караван-сарая стоит богатый купчик-сарт и торгуется, предлагая за билет 8 ½, 9, 9 ½, коп.

За последние 3–4 года тайная проститутка произвела в буквальном смысле этого слова бескровную революцию в среде значительной части местного мусульманского населения. Она совсем почти изгнала батчей. Редкая приятельская мужская вечеринка обходится теперь без нее; она появляется здесь то в качестве плясуньи, то просто в роли дамы легкого поведения. На таких вечеринках вы встречаете в настоящее время представителей и туземной администрации, и крупного туземного купечества, и иногда даже туземного духовенства. Она предписывает моды, заставляет богобоязненного сарта смотреть на ее пляску, слушать ее песни и даже пить с ней вино; одурачив своего поклонника-старичка из местной буржуазии, она выходит за него замуж, втирается в высшее туземное общество, вербует там новых сподвижниц, разводится с мужем, обзаводится собственным своим домком и устраивает здесь маленький, но очень веселенький монплезирчик[473]. Таким манером она жуирует до тех пор, пока благоразумие не подскажет ей, что будет, дескать, пора остановиться у тихого пристанища, пора выйти опять за кого-нибудь замуж и принимать участие в служении делу свободной любви лишь в качестве маклера.