Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [143]

Есть немало и таких тайных проституток, которые одновременно с проституцией занимаются и сводничеством. «Если я сама вам не нравлюсь, то я могу познакомить вас с моей дочерью, с моей младшей сестрой или с моей племянницей». Если много тайных проституток, то еще больше сводней, ибо кроме женщин ремеслом этим занимаются еще и мужчины; иногда это отцы, братья и даже мужья.

На первых порах русская администрация пробовала было бороться с развитием тайной проституции, привлекая всех замеченных ею женщин к свидетельствованию, но попытки эти оставались совершенно почти тщетными, так как уследить за легионом тайных проституток благодаря особенностям туземной жизни оказалось более чем невозможным.

Приглашают вас к такому-то на базм, на вечеринку. Приезжаете. В михман-хане застаете 5–6 дам и несколько мужчин. Одна из присутствующих, вся в шелку, в браслетах, кораллах и других украшениях, пляшет; остальные поют и бьют в бубен. Спрашиваете, кто такие. Это вот дочь такого-то купца; это жена такого-то старшины, это бывшая жена такого-то волостного управителя и т. п.

Из дальнейших расспросов оказывается, что все они более или менее доступны.

На прощанье с читателем приведем сартовскую поговорку:

«Все люди – люди» – (هفه آدم بر آدم).

Туземцы раньше и теперь В. П. Наливкин

В начале 1905 года Н.Н. Тевяшев, тогда туркестанский генерал-губернатор, в частной беседе просил меня познакомить его, устно или письменно, с тем, насколько и в каких отношениях изменились туземцы Туркестанского края со времени занятия его русскими.

Имея в виду, что вопрос этот может представлять интерес для многих лиц, я предпочел изложить свои мысли и наблюдения письменно.

Насколько мои личные симпатии к покойному Николаю Николаевичу, отличавшемуся большой простотой, прямотой и добродушием, настолько же и интерес к этой работе, постепенно возраставший по мере ее выполнения, заставили меня отнестись к ней с возможной добросовестностью.

Уделяя этому труду свои вечерние досуги в течение нескольких месяцев, в июле того же года я уже имел возможность вручить Николаю Николаевичу рукопись очерка, предлагаемого вниманию читателей.

Ныне при чтении этого очерка необходимо иметь в виду, что он был написан в первой половине 1905 года и что туземцы, вместе с нами пережившие «дни свобод», пережили их далеко не безрезультатно в отношении их интеллектуального роста вообще и политического в частности.

Поэтому в настоящее время этот очерк, строго говоря, должен бы быть дополнен перечислением всего того, что влилось в народную жизнь, в народное мировоззрение за последние 6–7 лет; но, с другой стороны, эти новые наслоения, быть может, еще не настолько ассимилировались с умом и жизнью народа, чтобы подведение этих итогов могло считаться уже вполне своевременным.

Вместе с тем усердно прошу читателей, туземцев и русских, верить, что, предлагая их вниманию мой труд, я совсем далек от желания бросить в кого-либо какими-либо обвинениями.

Совсем нет. Напротив, я хотел бы сказать совсем другое. Я хотел бы сказать так: посмотрите, что делает всемогущая и неумолимая жизнь; посмотрите, например, что дало Балканскому союзу[474] единение и к чему привела Турцию ее замкнутость [475].

Постараемся взглянуть на наше прошлое бесстрастно и объективно; постараемся лишь рассмотреть и уразуметь это прошлое для того, чтобы иметь возможность в будущем сознательно устранить все то, что должно считаться нежелательным, и вспомнить слова Корана: «Мир есть доброе дело»[476].

А затем – sans rancune[477]: забыть старые счеты, раз навсегда повернуться спиной к злопамятству и дружно, весело, рука об руку идти по широкому пути общечеловеческого прогресса и общечеловеческого единения.

Этнографический состав населения

В этнографическом и в бытовом отношениях главнейшими народностями, входившими в состав туземного населения трех коренных областей[478] края во время их завоевания, были: оседлые сарты, кочевники-киргизы[479], полукочевники (курама в Ташкентском уезде Сырдарьинской области, так называемые узбеки в Самаркандской и кипчаки[480] и каракалпаки в Ферганской), татары и туземные, так называемые бухарские, евреи[481].

Под именем сартов в Сырдарьинской, Самаркандской и Ферганской областях разумеется местное мусульманское оседлое население, городское и сельское, которое, не представляя в разных местностях названных областей особенно резких различий в бытовом отношении, в этнографическом подразделяется на собственно сартов, давно уже осевших тюрков (или узбеков), ведших раньше кочевой образ жизни, и таджиков, издревле оседлых аборигенов этой страны, говорящих на более или менее своеобразных наречиях персидского языка, в большей или меньшей мере подвергшихся влиянию языка пришлых завоевателей-тюрков (именуемых также и тюрко-монголами).

Одной из характерных черт таджиков является их тяготение к горам. Наибольшая часть таджикских селений находится в горах и предгорьях, причем наибольшая же часть всех вообще таджиков края проживает в Самаркандской области; в Ферганской, в предгорных частях Наманганского, Кокандского и Маргеланского уездов их значительно (вдвое) меньше, а в Сырдарьинской области несколько небольших таджикских селений имеются лишь в Ташкентском и Чимкентском уездах.